Поговорим о кино

На выходных посмотрел "Под покровом ночи". До сих пор под впечатлением.

Трейлер не тронул, а о чем кино?

Солист от безысходности.

Спасибо Ирина Тиусонина и бортовому журналу авиакомпании Utair Уютное небо. Заперли нас с Сергеем Шнуровым на час в хорошем ресторане. Ну мы и поболтали. Ряд цитат просто ювелирные, особенно про постправду и общественную шизу, элитарность, роль кино и мат.

— Помнишь, где-то у Пелевина есть вопрос: «А вы не боитесь, что все это однажды закончится?» Ты не боишься?
— Чего, например?
— Перестанешь наконец уже быть модным или вообще станешь старым.
— А я уже давно перестал быть модным, я перешел в категорию массового потребления. Ну вот, к примеру, кеды — их разве можно назвать модными? Я понимаю, что мне нужно будет приложить экстраординарные усилия, чтобы, как ты говоришь, «все это» потерять. Поэтому не боюсь.
— И нет гонки после каждого нового хита: «Удастся ли его успех повторить?»
— Вообще не парюсь. Если бы все закончилось в 2002 году на песне WWW, то да. А сейчас это уже система.
— Ты знаешь заранее, что та или иная песня станет хитом?
— Нет, конечно. Я всегда стараюсь написать хит, но что именно выстрелит, предсказать нельзя. Хотя важен не сам хит, все песни не могут быть такими, важно постоянно удивлять зрителя.
— Есть песни, которые тебя самого достали?
— По юности такое было, но сейчас уже нет. Во-первых, способность проживать песню каждый раз как новую — это профессионализм, а во-вторых, мы же постоянно делаем новые аранжировки, появляется ощущение легкого мандража.
— То есть ощущения «я пошел на работу, вернусь в десять» при выходе на сцену до сих пор нет?
— Если выступаешь с температурой, то есть.
— Давно хотел спросить: я понимаю, что для большинства зрителей солист «Ленинграда» только ты, но меня ты позвал на первый концерт, еще когда был Игорь Вдовин — первый солист группы. Почему ты сам захотел стать фронтменом?
— От безысходности. Просто некому было занять это место в тот момент, и группа перестала бы существовать. Я сам не очень люблю петь, никогда не делаю это в компаниях с гитарой. Мне больше нравится придумывать песни. Это, кстати, отличное лекарство от старости, если уж говорить о страхах. Если тебе интереснее всего придумывать, а не выступать, то можно этим заниматься всю жизнь и собирать в своей голове стадионы, не вставая с дивана.
— Есть группы, в которых несколько центров силы: TheBeatles, Depeche Mode, а есть построенные вокруг одного человека, чаще всего солиста. Ты бы смог работать в команде, в которой был бы еще кто-то кроме тебя в таком же статусе?
— Думаю, что нет. Весь генезис, все становление группы «Ленинград» осуществлялось за счет моего авторитаризма. Все демократические процедуры я пресекал, потому что должен быть один человек, отвечающий и за успехи, и за провалы, — ведь, когда что-то идет не так, при демократии невозможно найти виноватого.
— Ты активно используешь все каналы для продвижения, от Instagram до YouTube. Не кажется, что социальные сети, убрав абсолютно все фильтры на пути от творца к зрителю, по сути, девальвировали искусство? Раньше песню могли взять или не взять радиостанция, телеканал, а сегодня спел под душем, выложил в сеть и стал знаменитым. Худсовет — это, конечно, плохо, но сегодня же вообще никакого отбора!
— Сегодня худсовет — это все мы. Ведь не только ты теперь можешь спеть под душем и выложить в сеть. Все могут. Ты конкурируешь сразу со всем миром. У всех ручки до упора вправо, все кричат. Попробуй тут стань услышанным. Не знаю, что сложнее: пройти худсовет или всеобщий шум. Поэтому и нужен весь этот китайский цирк и бурлеск.
— Я правильно понимаю, что ты не только в России один в своем роде, но и в мире?
— В принципе да. У нас собственный жанр. Периодически появляются последователи, те же Gogol Bordello , которые регулярно приходили на наши концерты в Нью-Йорке, но пока все это не имеет успеха, подобного нашему.
— Плохо копируют?
— Копируют просто не то. Берут фасад здания: дудки, балаган на сцене, нецензурную лексику, а про основу, про инженерные коммуникации забывают. В итоге здание очень быстро разрушается. А основа — это мелодии и тексты.
— На тебя за границей часто иностранцы приходят?
— У нас очень много нерусскоязычных зрителей.
— А сколько занимают зарубежные гастроли в процентном соотношении?
— Давай календарь откроем и посмотрим. Вот есть месяц, когда мы вообще в России не выступаем, есть наоборот. Но думаю, что 30—40 % времени мы за границей работаем. Кстати, мы одна из немногих российских групп, которые регулярно продают песни в Голливуд.
— Для саундтреков? В какие фильмы?
— Например, фильм «360» режиссера Фернанду Мейреллиша, который снял «Город Бога». Или вот еще новозеландский фильм, шедший у нас под названием «Реальные упыри».
— Много платят?
— Не миллионы.
— Я слышал, за границей и гонорары меньше...
— Это так. Там люди не привыкли много платить за билеты, поэтому платят за концерты меньше, чем в России.
— Ты всегда ездишь со всей бандой? Или можешь сам под гитару?
— Нет, 24 человека, весь состав. Мы так всегда ездим.
— Ты являешься общероссийским феноменом в том числе потому, что тебе невообразимым образом все разрешено. Меня изумили два момента — с учетом, назовем это так, несколько специфичного информационного фона в стране. Твое выступление на «Новой волне», официальном конкурсе, который показывают на федеральных каналах, а ты на всю страну — «Москва сгорела целиком». Ну и, разумеется, то, что песня «В Питере пить» — гимн здоровому и высокодуховному образу жизни — в каком-то официальном рейтинге стала песней года. Это вообще как?
— Это постправда. Обычная постправда, ну и шизофрения. Знаешь, чем отличается шизофреник от нормального? У сумасшедшего есть два разных мира. В одном дважды два — пять, в другом — шесть, но у него внутри из-за этого противоречий не возникает. Так и у нас с народом. Им из телека и я со своими песнями, и скрепы. Вот и сходят с ума.
— Тебя регулярно сравнивают с Высоцким.
— Это чушь. У нас общее только одно: я тоже использую актуальный русский язык, пою именно на таком языке, на котором люди реально разговаривают.
— Ты про мат?
— Не только. Я в целом про жаргонизмы, неологизмы и так далее. Мат — это всего лишь часть современного языка, и он стал так популярен исключительно потому, что его запрещают. Мат вылечить исключительно легко. Разрешите его — и он пройдет. Так вот, Высоцкий тоже пел не на канцелярском, официальном языке, а на реальном. На этом наше сходство заканчивается. Разные методологии, разные задачи. Все разное.
— Ты прекрасный поэт и интеллектуал, но намеренно остаешься в масс-маркете. Не хочется как-нибудь издать томик стихов, так сказать, «не для всех»?
— А в масс-маркете сложнее. Слушай, ну правда, стать элитарным — элементарно. Сложность и витиеватость — простые приемы, ими владеют даже школьники. Достаточно зайти в Instagram, чтобы убедиться. И тем более это легко сделать в России, где любая элитарность точно в кавычках. В мировом масштабе вся наша интеллектуальная элитарность вообще на уровне дошкольной группы.
— Согласен с утверждением, что если сегодня ты плохо продаешься, то ты не очень талантлив?
— Это скорее значит, что ты не очень много кому нужен. Тут как в модной индустрии. Допустим, выпустила Pradaновую коллекцию. Единственный критерий успеха — продажи. Можно сколько угодно объяснять, что это новое слово, революция и так далее, но если продаж нет, то иди на ... . Нет, можно сознательно выбрать путь свободного распространения своего творчества или вообще писать для будущих поколений, но уж если ты вышел в открытую продажу, то играй по этим правилам.
— Я-то тебя, как человек коммерческий, полностью поддерживаю, но сейчас же прилетит, что работать исключительно за деньги — неискренне.
— Искренним до конца человек бывает только в туалете. Все остальное, особенно отрепетированное творчество, в большей или меньшей степени неискренне. А если искренне, то непрофессионально.
— Когда ты понял, что закрыл вопросы с деньгами? После первого миллиона?
— А это вообще вопрос не про суммы. В 1998 году мне заплатили гонорар за презентацию книги «Х.. вам». Тогда я понял, что могу деньги производить, и успокоился. Суммы не важны, имеет значение способность их создавать.
— То есть ты уверен, что сможешь заработать всегда?
— Думаю, да. К примеру, очевидно же, что те школьницы, которые сейчас отплясывают под «Лабутены», через 10—15 лет станут основой ретроволны моей новой популярности. Они оставят детей с няней и пойдут на концерт — вспомнить молодость. Я просто вижу, как это будет происходить.
— Можешь объяснить феномен «Лабутенов»?
— Это последовательность событий. Наша длительная популярность, хорошее видео, то, что аудитория привыкла к нам, ну и музыка с текстом.
— Ты хочешь сказать, что если бы эту же песню исполнила неизвестная группа, то она так бы не взлетела?
— Конечно нет. Время новых, сугубо музыкальных звезд вообще прошло. Сейчас, если у тебя нет популярного Instagram или видеоконтента, можешь сколько угодно хитов писать — это никому не нужно. Нет больше хорошей и плохой музыки, качественной и некачественной, есть резонансные события или проходные. Остальное вообще не важно.
— Почему ты редко снимаешься в кино? Твой образ в «Generation П», по моему пристрастному мнению, один из самых запоминающихся.
— Времени нет.
— Нет времени на кино?
— А зачем? Кино умерло. Знаешь, зачем снимают российские фильмы?
— Зачем?
— Чтобы видеоблогерам было что обосрать. Все. Более ни для чего российское кино не нужно. Оно экономически невыгодно, и его почти никто не смотрит. С точки зрения денег и охвата аудитории «Ленинград» по полной имеет наше кино. И зачем мне на него тратить время, скажи?
— Я тут как раз сценариями занялся, очень обрадовал ты меня. С западным кино то же самое?
— Там деньги, конечно, другие, но тоже все непросто. Если брать мировой масштаб, то кино уходит в сериалы. Полный метр стал площадкой для проверки спецэффектов, не более. Остальное ушло в сериалы, которые знаешь зачем нужны?
— Вещай.
— Чтобы людям с пустой головой было что обсудить при регулярных встречах. А еще сериал удобен, потому что никуда от дивана уходить не нужно. Скачал десять серий, и на всю неделю вечером занятие, но при этом захотел — выключил, захотел — спать лег.
— Сам смотришь что-нибудь?
— Посмотрел «Шерлока», сугубо из профессиональных задач. А так времени нет.
— А просто жить вне работы время у тебя в принципе есть?
— В прошлом году было дней десять.
— То есть на концерты из удовольствия ты не ходишь?
— В Мариинку хожу.
— А на рок-звезд?
— Я давно уже сказал: в клубы ходят те, у кого квартира маленькая. А у меня большая.
— Не боишься, что жизнь прогорит слишком быстро, как бенгальский огонь?
— Ну, зато хоть ярко. Она же так и так прогорит.

Все в кинотеатры! "Призрак в доспехах" с очаровательнейшей Ёхансон проваливается в прокате!

Кому нужен GiTS без татиком?

Ссылку бы лучше выложить на эту копипасту, чем целиком её сюда тащить.

Кому нужен GiTS без татиком?!

показывать или нет?

... немецкий "Сталинград"...

И дернул меня черт сказать что существует и российский.

1992 или 2003 года?

Пол Верховен, "Она"

Верховен - в старческий маразм впадать уже стал , премии дают, наверное , из жалости, в память, так сказать
типа , как нобелевки за научные подвиги выписывают, не когда действо совершено, а когда уже персонажи одной ногой в другой мир вступают

оскорбить хорошего режиссера?

1992