Ну что, друзья, стряхнем пыль с Пловчихи? Давненько я тут не выкладывался.
Попробую, как в старые добрые.
Итак, существуют две версии нашей встречи. Обе правдивы и обе так и были. Какая вам понравится больше, ту и выбирайте.
Часть первая. О заводилке и сдерживателе.
Был знойный жаркий вечер пятницы. Собравшиеся на Пловчихе одноклубники занимались любимым делом - глазели по сторонам. Ничто не предвещало неожиданностей. Настолько ничто, что никто поначалу не увидел красивых девушек, дрейфующих вдоль набережной. А вечер был знойный, жаркий, - в одежде просто так не походишь, и девушки, скинув фуфайки и валенки, от бедра заводили мужское население абсолютным минимумом одеяний: только лишнее, и ничего нужного! И одноклубники завелись.
Первым завелся Федор. Презрев условности и промурлыкав в си-бемоль мажоре: "Эх, заведи меня, скорее, мой могучий заведун", он решительно направился в сторону маячившего декольте. Однако, распоясаться ему не дали. Откуда-то сверху раздался вкрадчивый женский голос: "Федор!.." Федор вздрогнул. Это голосом Пловчихи говорил пионэр с рыбой. Федор обреченно взглянул на набережную. Декольте на девушке опускалось все ниже и ниже, обнажая все выше и выше. Федор вновь взглянул на пионэра. Перед пионэром, прикрывшись фотоаппаратом, стоял подозрительно довольный Арксонис.
Федор вздрогнул. "Может, я перегрелся? - предположил он и обернулся. Декольте было уже в районе колен. "Хм, так недолго завестись и дойти до неприличия", - подумал Федор. - "Может, пора брать себя в руки?". Он взял себя в руки, и решительно начал сдерживаться.
Тем временем Арксонис, узрев сексапильных красоток, завелся не на шутку. Молодая горячая кровь, не обремененная семейными обязательствами и условностями, закипела, словно гейзер в чреве Земли. Опытным рентгено-фотографическим взглядом он содрал с красоток оставшийся минимум одежды, мысленно поставил их в нужную позу, добавил контровой и заполняющий свет, и ему стало хорошо. "Не заводись, сдерживайся..." - вдруг откуда-то издалека донесся внутренний голос. "А я что делаю?" - лениво подумал Арксонис, мысленно меняя девушкам позу и размышляя, к какому жанру она сейчас относится: к эротике, порно или садомазо.
"Не заводись..." - вновь зашептало нутро. "Да я..." - начал было Арксонис, но очередная созданная им поза так его торкнула, что изнутро вырвалось непроизвольно-довольное - "О!", и он тут же взял себя в руки, решительно начав сдерживаться.
Зной плыл над набережной, чуть покачиваясь в полном безветрии. Бороться с заводом в таких условиях было крайне сложно. Красотки это знали. Их дефиле становилось все откровеннее и заводней, и на удочку попадалось все больше и больше одноклубников.
"Жил да был, жил да был, жил да был один завод..." - упрямо крутилось в голове у ЖилБыла, пока он изо всех сил пытался сдерживаться.
Но красотки были коварны, сил не хватало, и если бы не своевременная помощь Федора, сумевшего втолковать, как правильно сдерживать завод и не потерять остатки приличия, неизвестно, чем бы все закончилось.
Пентаклубовцы боролись. Кто молча, кто не молча, а кто и вслух...
...с вызовом глядя правде в бесстыжие глаза.
И только Галыч, блюдя супружескую верность, сразу взял быка за рога...
...и сумел его укротить,
...да Володиммер, мурлыкая под нос: "Заводилка моя, заводилка моя, как я по тебе-е скуча-ю", не нервничал. Он был опытен, мудр и давно познал дзен завода, поэтому его не трогали муки большинства - он все делал с огоньком.
Потом пришел Зураб. Мгновенно оценив обстановку, он немедленно изрек:
- Ну разве можно так глазеть на женщин? У них же на самом интересном месте пересвет! Дайте мне градиентник!
Ему дали. Зураб долго всматривался в отсутствие одежды, пытаясь найти ее наличие.
- Ну разве можно так глазеть на женщин?! - снова изрек он. - Я что, одноглазый? У меня бинокулярное зрение, а тут ни объема, ни ГРИП. Дайте еще один градиентник!
Ему дали.
- Вот теперь хорошо! - удовлетворенно сказал он. - Есть у кого-нибудь колокольчик?
Колокольчика не было.
Часть вторая. Федор и колесо.
История умалчивает, какие силы сподвигли Федора приобрести адское изобретение человечества, именуемое колесом. Но он приобрел. И не только приобрел, но и притащил его на Пловчиху. И не просто колесо, а колесо с педалями, палкой и седлом - то самое, на котором ловко катаются в цирке жонглеры и клоуны. Но то - в цирке. А то - у нас, на Пловчихе. Однако, если очень хочется, то нужно. Сказал Федор, и взгромоздился на седло.
Помните тот первый раз, когда вы садились на велосипед? Помните, там было два колеса, а кому повезло, то и три. И если ты сел, то велосипед из-под тебя не уезжал, и упасть ты мог только в две стороны - либо вправо, либо влево. А когда колесо - одно...
Не обремененный знаниями физики Федор сразу вспомнил, что такое равновесие, центр тяжести, гироскоп, и даже вестибулярный аппарат. Колесо на палке никак не хотело ехать.
«Нахрена же я его купил?» - ругаясь про себя, злился Федор, восемнадцатый раз пытаясь удержаться в седле. – «Хоть бы тормоз приделали, козлы. Сидеть невозможно!».
Нет, сидеть, опираясь рукой о парапет, было можно, а вот все остальное – ну никак. Проклятое колесо все время норовило выпрыгнуть из-под седалища. Федор загрустил.
Почуяв зрелище и хороший кадр, вокруг Федора потихоньку стали собираться сердобольные одноклубники.
- Ты должен как следует сесть в седло, и не держать его руками, - авторитетным голосом советовал эксперт по одноколесным велосипедам, Арксонис. – Давай, попробуй. Во-он туда!
Федор попробовал. Одноклубники с удовольствием сделали кадр.
- Ты должен выпрямить спину, и ехать на напряженных ногах, тогда все получится, - уже дуэтом пели ему эксперты. – Вон в ту сторону.
Федору не уточнили, почему именно в ту. Ведь если бы он узнал, что в той стороне лучше свет для фотографии, он бы загрустил еще больше.
Федор тронулся…
…пошел…
…по-о-ошел…
- Ё… - подлетели вверх ноги.
- Ё… - громко выругалась спина и левая ягодица, с размаху приложившись о бетонные плиты.
- Ё… - тихо выругался Федор.
- Ес! – про себя воскликнули одноклубники, получив заветный кадр.
Потирая отбитый зад, Федор со злостью поднял колесо. «Твою мать, кто же придумал это г…вно?» - ругался он. – «И ведь выбросить нельзя, деньги плачены, чтоб ему… Может, палки лыжные докупить?» Он вновь взгромоздился на седло. Перебирая руками парапет, Федор медленно двинулся к скамейке.
Но уже через мгновение он решительно слез и с завистью посмотрел на набережную. Мимо него, веселые и радостные, ехали велосипедисты, - на двухколесных велосипедах.
Больше Федор к своему колесу не подходил.
Настала очередь экспертов.
Все снято на 31-й и 77-й.
3
