Перейти к содержимому






Фотография

Портрет времени

Написано Nepanov, 24 November 2022 · 197 просмотров

С УЛЫБКОЙ – О ПРОШЛОМ?..

«Пока мы тут с вами решаем разные ответственные вопросы... жизнь идет своим чередом. Люди устраивают свою судьбу, женятся, выходят замуж, заботятся о своем личном счастьишке, а некоторые даже жулят и спекулируют. Конечно, в настоящее время спекулировать довольно затруднительно. Но вместе с тем находятся граждане, которые придумывают чего-то такое свеженькое в этой области».
Цитата, взятая из рассказа М.Зощенко «Не надо спекулировать», вполне может служить эпиграфом к нашему разговору о новом спектакле Хабаровского государственного театра музыкальной комедии «Играем Зощенко» (автор музыки и либретто Н.Никитин, режиссер Ю.Гриншпун). Две пьесы Зощенко: «Преступление и наказание» и «Свадьба» легли в основу комедии-фарса, представленного театром.
Зритель, хорошо знакомый с творчеством Зощенко, идет на спектакль, где, по его представлению, должен царить мещанский быт, а все без исключения герои – обыватели, живущие по незыблемым законам житейской логики, с помощью которой великое можно сделать ничтожным, ничтожное – великим.
Но здесь – на сцене – праздник-сказка, праздник-мечта. Все – стройны и легки. Все – в ярком. Все – в движении. Один – в детском автомобильчике. Другой – на самокате. Третий – на лошадке. Кто-то играет в мяч. Кто-то – в скакалку. Гремит радостный марш «Москва майская». Улыбки и смех…
И праздничная атмосфера, царящая на сцене, выливается в зал, заражая зрителя. Но, вместе с тем, в этом всеобщем ликовании таится метафора-загадка. Предстоит найти ответ. Это доставит удовольствие, потому что загадка по-новому раскрывает мир – иногда высоко, иногда шутливо. Здесь – шутливо. Отсюда - радость предвкушения разгадки.
В самый разгар беззаботного веселья взойдет на помост человек и проникновенно скажет о наших завоеваниях и о наших недостатках, глаза на которые мы, как известно, не закрываем. Закончит он свою речь призывом: «Даешь ударничество и наставничество – вечный двигатель прогресса!»
Второе действие, как и первое, начинается с той же по карнавальному веселой игры. И так же взберется на пьедестал лектор и начнет говорить «на тему любви с точки зрения пролетарской морали». (Конечно, сегодня мы с улыбкой воспринимаем это. Но откройте газеты тех лет: тема обсуждалась достаточно массово.) Неожиданно кто-то сипло выкрикнет: «Пить надо меньше! Все зло от водки!» Возражений нет. И хор жилкооператива исполнит инвенцию на стихи пролетарского поэта В.Маяковского.
Инвенция называется «Антиалкогольная».
Хор грянет дружно: «Пиво сгинь и водка сгинь!»
После чего и будет разыграна «Свадьба». Ее герои – участники дискуссии о любви, страстные обличители пьянства. Обличители на словах, на общих собраниях. Вернувшись в дом, «трескают» водку, устраивают свадьбу сообразно своим традициям, а не публичным декларациям.
И что всего неожиданней – лектор-проповедник окажется самым отъявленным пьяницей и пустомелей, самым тупым обывателем – папашей невесты. И это будет первая истина, которую выявит спектакль: триумф мысли над вещами – состояние временное, состояние мыльного пузыря, который обязательно лопнет.
Зощенко разоблачает мещанство в бытовой среде привычек, обычаев, заурядных склонностей. Его мещанин в домашней среде может бить жену смертным боем и беспробудно пьянствовать, полагая, что все это с соблюдением минимума мимикрии сойдет с рук. Главный герой его рассказов неизменно почитает себя непогрешимым «уважаемым гражданином», хотя, на самом деле, выступает чванным обывателем. Поэтому комизм Зощенко, его смеховая стихия строится на стыке истинного и ложного. Но истинным и ложным выступают не идеи, а их носители. Действительно, кто оспаривать, скажем, идею борьбы с пьянством? Но когда призыв не пить звучит из уст трезвенника – это одно. Когда же не пить призывает горький пьяница – это, по меньшей мере, смешно. А, по большей, – настораживает…
Но сегодня, очевидно, одной только настороженности мало - иначе есть риск вновь впасть в пафос «преодоления прошлого». Нужна активная позиция.
И театр «поднимает забрало».
Он делает это в первые же минуты спектакля. Перед «Преступлением и наказанием» оратор говорит: «…Мы знаем, что трудности обойти стороной нельзя, что их надо преодолевать борьбой. Мы на эту борьбу идем, и от своей линии не отступим. Поменьше болтовни, поменьше «шапками закидаем» и побольше кропотливой напряженной работы над выполнением наших планов».
Такие слова произносит оратор. Правильные слова. Важные. Если бы они звучали в кадрах кинохроники, можно поверить в искренность оратора, отметить пафос его интонаций и горящее в глазах чистое пламя карающей добродетели.
Но мы – в театре. А на сцене – комедия-фарс. И через считанные минуты мы узнаем, что Брат Горбушкиной – тот самый оратор. Еще через минуту убедимся, что он напористый демагог…
Театр исследует обывательскую среду… через пятьдесят лет после Зощенко.
Среда не постарела. Она изменилась. Изменился, например, Брат Горбушкиной. Мы поймем, что этот человек с двойным дном, у него всегда наготове маскировочные средства. Исторический момент? Пожалуйста, перестроимся. И вот уже он бросает веское: «Надо помнить про момент исторический!» Вот обличает: «Вам бы в жизнь только влезть на готовое!»
Еще мы поймем, что за чистое пламя карающей добродетели легко принять холодное горение глаз стерегущего добычу хищника.
Мы обнаружим под видом призыва к действию – удерживание от него.
Свое исследование театр начинает с бытовых деталей. Например, в квартире Горбушкиных есть все, что, по мнению ее обитателей, должно говорить о выросших благосостоянии и культуре: от модного костюма до примуса, от репродукций Айвазовского и Шишкина до розового абажура. Здесь даже театральный костюм имеет силу социальной характеристики. В «Свадьбе», например, - подлинная феерия убогого вкуса, карнавал типажей мещанского быта. Невеста (арт. О.Мещерякова) – женщина-вамп – появляется в желто-зеленом с меховой отделкой. Верх ее изобретательности по части туалетов – подвенечный наряд, облепляющий формы, с резинкой под коленками и оборками еще ниже. Под стать Невесте Жених (засл. арт. РСФСР Ю.Тихонов). На нем тельняшка, черный фрак, галоши, кепи. В руках портфель и патефон. Нелепо одеты и папаша Невесты (засл. арт. РСФСР И.Желтоухов), и друг Жениха (арт. А.Бондаренко), и гости.
Но суть обывателя раскрывается в те минуты, когда нарушается спокойное течение жизни, ломается привычный уклад. Когда начинаются перемены.
Утро. Горбушкин (арт. А.Беда) и Горбушкина (арт. Л.Блок) готовят завтрак. С опасливой осторожностью извлекает Горбушкин продукт… из-под кровати. Радостно суетится вокруг стола Горбушкина. Поглощающие дефицитный продукт Горбишкины напоминают поросят, одобрительно хрюкающих у кормушки. Особенно Горбушкина. У супруга же кусок, вдруг, застревает в горле: в газете, которую он раскрыл, опубликован революционный декрет о расхитителях народного добра. Горбушкину не по себе – он расхититель и спекулянт. Но Горбушкина, с аппетитом пережевывая, успокаивает: «Немного домой принес – в этом пороку нету». И тут же, как это положено в театре музыкальной комедии, героиня поет куплеты: «Страна наша богата И в ширь необозрима, А с краю наша хата, А в хате мой любимый». (В дальнейшем все действующие лица будут петь куплеты, написанные к спектаклю. Большинство из них органично вошли в языковую стилистику зощенских героев. Музыка к куплетам – удачная стилизация музыки 30-х годов. В сочетании со стихами – это еще одна яркая краска, дополняющая образ героя.)
Красноармеец (арт. Ю.Григорьев), явившийся с повесткой от следователя, уводит Горбушкина. Жена ищет, куда бы спрятать деньги. И тут же спешит заявить: «Я на улицу выйду главную, В трудовую колонну вольюсь, И на вахту я стану славную, Там, наверное, переродюсь».
Здесь Блок раскрывает и свойственную героям Зощенко трагикомическую несогласованность человека с ритмом и духом времени, и, вместе с тем, дает понять, что ее героиня хорошо усвоила, как надо вести себя в столь переломный момент. Благодаря этому парадоксу обнаруживается тайный ход режиссера: сегодня в этой несогласованности все больше довлеет комическая составляющая, поэтому и выглядят зощенские герои так пародийно.
Изменился еще один тип обывателя: обыватель-простак. Вот он: Сосед (засл. арт. РСФСР В.Хозяйчев). Застиранная майка. Шаровары самой дешевой мануфактуры. Лысина. Худоба. Суетливость. И, вместе с тем, Сосед счастлив! – Горбушкина-то «взяли»: «Вижу – повели голубчика!» Трудно определить, что его интересует больше: дамочка или ее деньги. Но приобретенный хватательный рефлекс стоек, поэтому Сосед хапает все, что в поле его зрения. На всякий случай. Кусок со стола. Костюмы. Квартиру. Хозяйку. Перл этой рефлекторной хваткости – вилки и ножи, которые первыми попадаются ему на глаза. Он немедленно отправляет прибор в… шаровары. Так и будет ходить, звеня серебром, возбуждая подозрительность брата Горбушкиной.
Брат же (засл. арт. РСФСР И.Желтоухов) влетит в квартиру, как… на трибуну.
Перед нами – обыватель-трибун.
Сначала он будет напористым обличителем: «Страна живет, кует и строит, Встают плотины Днепрогэса! А муж с моей родной сестрою Стал на пути всего прогресса».
После чего превратится в… распорядителя аукциона. Напирая на сестру животом, звонкой фразой и пощечинами, Брат заставит ее поспешно распродать все имущество.
«А корпус, корпус у нее какой!.. Хорошая, стройная походка. Другая идет как верблюд, а эта ровно кладет ноги. Ать, два, ать, два…»
Так Брат продает главную вещь – сестру. Эта сцена – одна из самых комичных в «Преступлении и наказании». И в то же время – она символична. В этом, с виду уютном мещанском мирке с людьми можно обращаться как с вещами. Они не запротестуют. Им не знакомы эмоции протеста. Во всяком случае, такова Горбушкина.
Вот она возвращается в опустевшую квартиру. Здесь только остались копии картин: «Море» Айвазовского и «Роща» Шишкина. Звучит «крик души» - романсы Горбушкиной: «Купаюсь в море… на стене, Навстречу волнам уплываю…» и «Я в роще вечером одна Грибы и шишки собираю…»
Романсы Горбушкиной – пик иллюзорности мира, в котором живут обыватели.
Но никакими иллюзиями не смутить обывателя, когда он устраивает свой личный быт. Здесь ему подай все «натуральное», «без обману». И второе действие спектакля – «Свадьба» - становится развернутой метафорой такой «самоорганизации» обывателя.
В доме Невесты творится невообразимая кутерьма. Что-то все время рушится и ломается. Папаша периодически «пропускает баночку» - «для равновесия». С ним – Жених. И друг его, Гриша. Нелепо суетится Мать (арт. Т.Захарченко). Гости играют в «бутылочку». Жених не может найти свою Невесту. А Невеста безуспешно силится понять Жениха, который, вдруг, как-то странно изменил к ней отношение. Не узнает…
Но вот, наконец, они остались с глазу на глаз.
Жених, принимая Невесту за мамашу, допытывается, где ее дочь. И здесь Мещерякова раскрывает себя с неожиданной стороны, демонстрируя подлинно комический образ. Она смотрит на Жениха так, как смотрит на охапку залежалого сена голодная, но ленивая корова…
Но Жених тоже не лыком шит. Он тупо требует своего.
Дуэт «объяснения» Мещеряковой и Тихонова – одна из самых впечатляющих сцен «Свадьбы».
Заканчивается «Свадьба» - свадьбой. Все усаживаются за стол, чтобы доесть недоеденное, допить недопитое…
А мы вернемся к началу спектакля. Вернемся, чтобы подумать о том, ради чего театр взялся сегодня играть Зощенко?
Спектакль, как уже было отмечено, начался с бравурного марша, с парадных речей, с обязательной оговорки про недостатки. После чего все вернулись к привычному укладу. И, прежде всего, вернулись те, кто больше других призывал и проповедовал.
Так театр предупредил о главной опасности: сегодня обыватель активен! Его активность – в приспособленчестве. Это только в бытовой сфере он приобретает естественный глуповатый вид: потому, что расслаблен; потому, что никто не видит. А на людях, в гуще событий, он выходит на «главную улицу» и вливается в «трудовую колонну». В ее первые шеренги. Может взойти и на трибуну. Особенно в переломный момент. Потому что из всех знаний, которые накопил обыватель, самым важным для него является знание того, какая идея безопасней. Если самое безопасное сегодня призывать не пить – он будет призывать. Нужно говорить о борьбе с недостатками – будет говорить о борьбе.
А потом придет домой. Закроет дверь. И устало развяжет галстук…
Об этом спектакль.
Стремясь передать со сцены не просто содержание зощенских пьес, но свое к ним отношение, режиссер предложил новый резон: Зощенко в спектакле – наш современник, призывающий вернуть смысл движению, а не призыву двигаться!..
Театр по-своему сказал правду.
Сказал с улыбкой. Но – серьезно…

Н.Гурина


[Хабаровск, май, 1986 год. Написано для «ТОЗ»а. Псевдоним. Уцелел вариант № 3.]





Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет

Новые комментарии