КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
(Из серии "Притчи")
Это был совсем маленький город.
Люди там жили на колокольнях. У каждого – своя. И колокол у каждого.
И люди эти называли себя звонарями.
С зари и до зари только и делали они, что звонили в свои колокола.
В городе был такой обычай, унаследованный от предков: звонить.
Обычай называл этот звон – музыкой. И еще обычай утверждал, что общее звучание колоколов обладает ритмом и гармонией. Главное – нужно с зари до зари дергать за шнур, привязанный к языку колокола, и извлекать звук…
С раннего утра и до позднего вечера над городом плыл звон колоколов.
И вот однажды один из звонарей усомнился.
В полдень, когда солнце вовсю пылало на меди колоколов, он спустился вниз и вышел на городскую площадь.
И прислушался.
И услышал только звон.
Единого ритма не было. Гармонии тоже.
И он крикнул об этом людям.
Но люди не слышали.
Они звонили.
Для каждого звучал только его колокол.
И по-прежнему с зари до зари над городом плыл звон.
А что стало с тем усомнившимся?
Его прогнали из города. Ибо тот же обычай гласил: оставивший свой колокол не может быть звонарем.
А в городе этом, как известно, могли жить только звонари.
(Из серии "Притчи")
Это был совсем маленький город.
Люди там жили на колокольнях. У каждого – своя. И колокол у каждого.
И люди эти называли себя звонарями.
С зари и до зари только и делали они, что звонили в свои колокола.
В городе был такой обычай, унаследованный от предков: звонить.
Обычай называл этот звон – музыкой. И еще обычай утверждал, что общее звучание колоколов обладает ритмом и гармонией. Главное – нужно с зари до зари дергать за шнур, привязанный к языку колокола, и извлекать звук…
С раннего утра и до позднего вечера над городом плыл звон колоколов.
И вот однажды один из звонарей усомнился.
В полдень, когда солнце вовсю пылало на меди колоколов, он спустился вниз и вышел на городскую площадь.
И прислушался.
И услышал только звон.
Единого ритма не было. Гармонии тоже.
И он крикнул об этом людям.
Но люди не слышали.
Они звонили.
Для каждого звучал только его колокол.
И по-прежнему с зари до зари над городом плыл звон.
А что стало с тем усомнившимся?
Его прогнали из города. Ибо тот же обычай гласил: оставивший свой колокол не может быть звонарем.
А в городе этом, как известно, могли жить только звонари.