Перейти к содержимому






Фотография

Портрет времени

Написано Nepanov, 28 March 2023 · 56 просмотров

“ОЦЕПЕНЕНИЕ СЕРДЦА”...

Нетерпение многотысячного схода росло.
И вот, наконец, спешно покидают рабочие-сварщики подножие, и оно еще дымится у самых ног неподвижно возвышающегося во мраке символа революции, того, чьей волей роковой свершался ход истории на этой земле...
Дрогнули тросы, и монумент медленно поплыл вверх, словно увеличиваясь в росте; потом, так же медленно развернувшись, двинулся прочь с пьедестала...
И было в этом мраке осеннего вечера, в этом ритуале свержения командора революции что-то мистически жуткое...
Многотысячный же сход ликовал...
Стихия?
Не будем лукавить: и время, конец рабочего дня, и глашатаи с мегафонами днем — все это говорит о спланированности акции.
- Распни его! - кричала толпа Пилату, указывая на Иисуса.
- Долой! - кричала толпа, указывая на каменную фигуру вождя всемирного пролетариата...

Публичная казнь - из средневековых обрядов.

Ритуальная “измена богам”.
Сокрушение идола.
Но!
Когда все рушится вокруг тебя, как знать, какие руины найдешь в своем сердце!
Похоже, современный мир ведет себя по-ребячески. Предоставленный самому себе, мальчишка может только одно - скакать козлом.
Когда общество находится в состоянии распада и старое с отчаяньем обреченного вступает в борьбу с новым, так ли безобидны эти “скачки”?
Не напоминает ли нам это свержение памятника - другие акции, которые мы знаем преимущественно по лентам кинохроники: взрывы храмов, разрушение звонниц, уничтожение икон. И все это - при великом скоплении народа.
Вспомним лица из хроники: голая решимость в осуждении “классового врага”, “врага народа”...
“Большевики пришли к господству в революцию уродливо, с уродливым выражением лица, с уродливыми жестами... у них было много ненависти, мстительности... которые всегда уродливы...” - так писал Н.Бердяев в своей книге “Истоки и смысл русского коммунизма”.
Свист и улюлюканье - разве не выражение мстительности и нетерпимости?
Разве не те же мстительность и нетерпимость искажали лица в толпе в тот вечер?..
Разве, наконец, не напомнила эта акция другую: публичную казнь, когда при огромном скоплении народа на лобное место выводили жертву и палач рубил ей голову?
Толпе нравился этот ритуал. Таков средневековый человек: кротость и смирение - неразрывны в нем со свирепостью и разъяренностью.
Далек от мысли обвинять современных зевак в средневековых нравах. Но, как это ни горько, надо признать, что ложь, под властью которой мы росли, отравила естество жизни и обессилила нашу культуру. Слишком мало духовного в нас, слишком пусты наши души, слепые мы в стране слепых, глухие в стране глухих, слишком много в нас архаических эмоций. И эти эмоции можно вызвать в любом человеке. Особенно в несвободном, в ком жива еще потребность контакта со стадом и страх оказаться в изоляции.
И как это ни горько, но мы признали, что если не во что верить, если ни в чем нет смысла и нельзя утверждать ценности чего бы то ни было, тогда все позволено и все не важно. Нет “за” и “против”. Убийца ни прав, ни неправ. Злодейство и добродетель - все чистые условность и случайность.
Какую ценность утверждала публичная казнь символа Октября?
На ум приходит цепь малоутешительных афоризмов: все бессмысленно — значит все безразлично, все дозволено.
Против большевиков - большевистскими же методами. Иному просто не учили...
Значит опять разруха.
Разруха вокруг.
Разруха в душах...
Сейчас о Ленине много спорят. Для одних он по-прежнему божество, апостол “земного рая”, олицетворение великого служения всемирному человеку. Для других - злодей и палач народов. И, надо сказать, у последних аргументов немало, и черпают их все из того же пятидесятипятитомного “полного собрания сочинений”, которое, наконец, стали читать. Действительно, что скажем сегодня, прочитав, например, такое:
“Великие вопросы в жизни народов решаются только силой”. (Т. 41, стр. 375.)
“...я уже тогда указывал на необходимость единоначалия, необходимость признания диктатуры полномочий одного лица с точки зрения проведения советской идеи. Все фразы о равноправии - вздор”. (Т. 40, стр. 308.)
“Наша партия, как и всякая другая политическая партия, стремится к политическому господству для себя”. (Т. 34, стр. 134.)
“...хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист...”. (Т. 40, стр. 279.)
“Диктаторская власть и единоначалие не противоречат социалистическому демократизму”. (Т. 40, стр. 301.)
“Диктатура означает... неограниченную, опирающуюся на силу, а не на закон, власть”. (Т. 41, стр. 376.)
“Мы вносим гражданскую войну в деревню (мы это считаем своей заслугой)...”. (Т. 37, стр. 310.)
“Пусть погибнут еще тысячи, но страна будет спасена”. (Т. 40, стр. 81.)
Можно цитировать еще и еще, ибо идеология этих людей - революционеров - строилась на насилии.
Но “тысячи” не хотят больше гибнуть во имя “спасения” в коммунистическом “раю”.
Насилием нельзя направлять мысли человека на путь истинный.
Путь, по которому направлял этот человек, усеян костями...
Поэтому и свершилось то, что должно было свершиться: кумир революции низвергнут.
И если кто-то еще сомневается в неизбежности произошедшего, то лишь по трагическому заблуждению. Вся наша жизнь, с момента прихода к власти большевиков, направлялась трагическим заблуждением. Не чьей-то злой волей, а именно трагическим заблуждением Ленина и его соратников по борьбе за бесплатное счастье для всех. Это явление исторического масштаба, и оценивать его надо той же мерою...
Что же до нашей - общей! - судьбы, то и она трагична именно в силу этого заблуждения.
Слезы на глазах немногих людей в толпе - не случайность, не слезы идолопоклонников. Люди прощались с трагическим своим прошлым. С частью своей несчастливой, поруганной судьбы!
Это был трагический акт в нашей жизни!
И это надо было объяснить тем, кто этого не понял. Сказать об этом вслух. Хоть какое-то человеческое слово должно было прозвучать публично, раз затеяна была публичная казнь...
Но промолчали нынешние пастыри.
Пародируя мысль вождя, А.Платонов вложил в уста своего героя такую фразу: “...власть дело неумелое, в нее надо самых ненужных людей сажать...”
Воплотили, увы, и эту идею вождя!
Поэтому не спрашиваю о промолчавших пастырях из главной цитадели коммунизма.
Но промолчали неофиты, пристроившиеся - о, ирония судьбы! - в той же цитадели.
Промолчали, наконец, отцы церкви.
И вот это прискорбнее всего, ведь, у них сегодня не просто авторитет, у них есть возможность оценить происшедшее с позиций христианства - единственное, пожалуй, что сегодня восприняла бы масса. Ибо в христианстве нет понятия чужой вины, есть только понятие своей вины. Только призыв к милосердию может смягчить сегодня ожесточенные до предела сердца: “не поставь во грех согрешившим против меня, но подай им прощение...”
Но неслись над площадью не эти слова, а только свист и улюлюканье...
А коль не прозвучит сегодня призыв к милосердию, то, может статься, сбудется одно из тяжких пророчеств: “Поразит тебя Господь сумасшествием, слепотой и оцепенением сердца...” (Второзак. 28,28.)
Что же до места, где стоял символ мрачной эпохи, то видятся мне там прекрасные прикарпатские цветы.
Цветы - не ожесточают сердец.
Цветы - вечная радость жизни...

10 октября 1990 г. Л.Говзман


(P.S. Заметка была написана в октябре 1990 года в Ивано-Франковске сразу после сноса памятника В.И.Ленину в центре города, у областного музыкально-драматического театра. Автор наблюдал за сносом из окна театра вместе с главным режиссером Борисом (фамилия такая). Что-то сказал вслух о варварстве. Борис попросил: “Напишите!”. И сказал, что организует публикацию в местной прессе. Написал. Отдал Борису. Кто перевел - память не сохранила. Возможно, сам Борис. Заметка, действительно, появилась в областной газете “Прикарпатская правда”.)





Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет

Новые комментарии