Перейти к содержимому






Фотография

Портрет времени

Написано Nepanov, 26 December 2022 · 182 просмотров

ВЯЧЕСЛАВ ГЛАЗЫЧЕВ: О МОСКВЕ – С ЛЮБОВЬЮ

Вячеслав Леонидович Глазычев – доктор искусствоведения, профессор Московского архитектурного института, научный руководитель Центра стратегических исследований ПФО, признанный специалист по организации и развитию городской среды.

- Вячеслав Леонидович, вспомнив расхожее выражение советской эпохи, о сегодняшней Москве можно сказать: город контрастов – спешащие в модные клубы богатые прожигатели жизни и нищие старики, завсегдатаи «Копейки», современная архитектура и убогие «хрущевки», автомобили для миллионеров «сидящие» в пробках рядом с ржавыми Жигулями – все это приметы столицы. Но поговорить предлагаю о том, комфортно ли здесь жить?
- Москва интенсивно развивается, и вряд ли найдется скептик, который возьмется утверждать обратное – тут, как говорится, жена Цезаря вне подозрений. Но такое развитие породило несколько разрывов в комфортной жизни между необходимым и наличным – и это тоже несомненный факт.
Прежде всего, отмечу существенный разрыв между повседневными потребностями москвичей и обустройством центра – лица столицы как метрополии. Центр Москвы, превратившись в выставку витрин, оказался во многом недоступен для человека со скромными доходами. Бывшая улица Горького, которую люди нашего поколения помнят, как «Брод», как живое, демократичное место – умерла. Тверскую улицу заполнили безумно дорогие бутики неясной формы существования и претендующие на элитарность, но лишенные индивидуальности экзотичные персонажи. Другие слои населения здесь уже не видны. А ведь еще свежи в памяти времена, когда в холле на втором этаже гостиницы «Москва» было кафе, куда, получив стипендию, шли студенты, чтобы раз в месяц оттянуться от всей души. Сейчас этот тип мест почти исчез из центра. То же в ресторанной сфере центра – бесконечное число ресторанов со среднеевропейскими или более высокими, чем в Европе, ценами. Недавно я был в Вене – дорогой город, но уровень цен сопоставим с нашим: зайти перекусить, поужинать или поговорить за чашкой кофе – в Москве стоит как в Вене. Такие заведения обслуживают только один слой населения, и не самый большой. Что делать людям, находящимся на другом ценовом уровне? В центре города для них фактически ничего нет. Это не хорошо.
Похожую трансформацию претерпели магазины: за последние годы между супермаркетом и рынком исчезла промежуточная ступень – лавка, небольшой магазин у дома, или, как его называет московский мэр, магазин шаговой доступности, где представлены все необходимые продукты и товары по умеренным ценам. Похоже, они отнесены на будущее, пока же экономическая политика их вымывает.
К потерям отнесу и просчет в градостроительной политике города: центр трактуется как зона очень дорогого так называемого элитного жилья. Между тем, в ряде европейских мегаполисов действует правило исключенных территорий. Действуй у нас такое правило, тогда, скажем, в районе арбатских и тверских переулков, должны были бы отводить места для некоммерческого строительства: театров, выставочных залов, студий, художественных мастерских с невысокой арендной платой. Пока же работает ранняя капиталистическая логика: получить как можно больше прибыли с каждого квадратного метра. И это не хорошо...
- Вячеслав Леонидович, вы все время говорите «это не хорошо» – тем самым подводите черту. Но чем «не хорошо»?
- Такая политика лишает центр привлекательности, отнимает у него часть жизни. Он умирает. Привлекательность в разнообразии. Та же Вена провинциальна по той причине, что в центре города вечером вам кисло и скучно: то закрыто, это слишком дорого – опера от 70 до 100 евро. Деться некуда. В Париже или Лондоне же не забывают, что мегаполис – это всегда драма одинокого человека. Скажем, в Лондоне на каждом углу пабы – места неформального общения незнакомцев. Париж тщательно следит за тем, чтобы рядом с очень дорогим отелем «Ритц» была еще и гостиница в одну звезду. Сам дважды останавливался в отеле с одной звездой.
- Приличный отель?
- Комната, душ, утром круассан в номер принесут – вся гамма, рассчитанная на разнообразие кошельков и характеров. Такая политика привлекает в центр разных людей, поэтому здесь кипит жизнь...
Таков первый разрыв: город разделен: для богатых и для остальных. Богатым отдан центр.
Второй разрыв тоже всем известен, но от этого легче жить не становится. Речь – о транспортной инфраструктуре. Москва с колоссальной нагрузкой на метрополитен не может позволить себе дальнейшее сохранение системы 30-х годов. Именно системы! Да, линии удлинялись, число их увеличивалось. Но! Метрополитен по-прежнему сохраняет радиально-кольцевую структуру. К тому же, расстояния между станциями слишком велики для передвижения, особенно в центральной части: больше километра – это не комфортно. Тот же Лондон пошел по другому пути: в наиболее напряженных местах там до пяти параллельных линий, что создает легкость и удобство перемещения.
В 1999 году, участвуя в анализе московской ситуации, я говорил о том, как важно обеспечить сначала систему гостевых стоянок в центре города, и только после этого делать третье кольцо, ведь облегчение въезда не означает упрощение ситуации. Увы, сбылся худший прогноз: в отсутствии системы стоянок, за счет транспорта у обочин сечение улиц и переулков уменьшилось втрое, и никакие кольца спасти положение не могут. Запреты не работают. Мы, русские люди, находим способ запрет обойти.
- Действительно можно было предупредить эту ситуацию?
- Да. Но это предполагало жесткое условие: любой проект нового сооружения в центральной части должен включать организацию гостевой стоянки. И не обязательно лезть в землю. Во внутренних дворах достаточно места для многоуровневых стоянок, нужно было лишь дать техническое задание на проектирование. Этого не сделали. В результате – паралич движения в ряде зон. Перестановки указателей мало помогают.
И заметьте, пока шли разговоры о транспортной инфраструктуре в центре, проблема переместилась в зону от МКАД до Садового кольца. Сегодня в утренние и вечерние часы проезд из центра до Садового кольца занимает меньше времени, чем проезд от МКАД до Садового кольца. Причина – в градостроительные схемы в 70-е годы заложены слишком крупные членения, очень редкие поперечные трассы – под малое число автомобилей. Когда начинали снос пятиэтажек и реконструкцию кварталов, была возможность сделать частую сеть, но для этого надо было поставить задачу. Не поставили. В результате появились такие пересечения, как Удальцова с Вернадского, где сделать развязку в двух уровнях уже нельзя без огромного сноса. В таких местах большие заторы транспорта, чем в центре города. Спасти положение могла бы мелкоячеистая структура города – образцом является Манхеттен, с его маленькими кварталами, – которая рассасывает транспорт. Кстати, в Манхеттене большинство жителей добровольно не пользуются личным транспортом. Чтобы это обеспечить у нас, нужно большее число такси, по другим ценам, чем те, которые есть сейчас. Нужны и выделенные линии для общественного транспорта. Такую систему перемещения можно назвать комфортной. Но ее надо создавать как выделенную, недоступную для другого транспорта. Во-вторых, нужно обеспечить ее массовость. Новое желтое такси этой задачи не решает, ни финансово, ни организационно.
Это самые бьющие в глаза и берущие за горло драмы нашего города.
Есть еще одна, очень и давно огорчающая меня.
Согласно официальной доктрине, в Москве нет места, поэтому строят вверх, вверх и вверх. Средняя этажность неуклонно увеличивается, что, в свою очередь, усугубляет транспортную проблему: каждый дом в 24 этажа неизбежно создает вокруг себя новое поле автомобилей.
Породили эту доктрину, на мой взгляд, два обстоятельства. Во-первых, нежелание установить нормальные договорные отношения с областью, с взаимными уступками, и, прежде всего, в том, что касается жилья, налогов, свалок. Будь такие отношения – очень многие москвичи покупали бы жилье в Красногорске, Одинцово, Домодедово и других маленьких, но уютных городах Московской области, сбегая от высоких цен и от тягот столичной жизни. Увы, по ряду причин такие отношения не состоялись. Возникла иллюзия дефицита земли. Иллюзия – иначе не назовешь: в Голландии земли хватает, чтобы строить малоэтажное жилье, а в Москве не хватает.
Была и вторая причина – интересы монополизированного строительного комплекса, которому эта доктрина выгодна. Выгодна она и инвесторам, снимающим большее число ассигнаций с квадратного метра. В результате в Москве едва ли не самое дорогое в мире жилье. И не только по затратам, но и по эксплуатации: по два лифта в каждом подъезде, насосная. Ни один мегаполис мира себе такого не позволяет. Да, иногда строят высотные жилые дома, с очень дорогими квартирами – для людей, которым нужно второе жилье. Но в массовом измерении этого нет – слишком дорого. Мы на этом много потеряли.
- Что именно?
- Небольшая этажность – 4-5 этажей – понятно, много дешевле в эксплуатации. Это одна сторона. Есть и вторая. Меньшее число автомобилей на единицу площади. Об ужасных ракушках можно забыть – есть способы достойного содержания машин. Помните, в 80-е годы в Москве они стояли за сеткой Рабитца. Низкая этажность это позволяет. Высокая – нет. Третье – человеческий фактор: большую комфортность можно создать для детей, молодежи, стариков. Лучше контроль над домом, придомовой территорией. Выше безопасность. Появляется обитаемое пространство. И, наконец, еще одна ключевая сторона: в таких домах легче формировать новый тип товариществ, о которых столько сегодня говорят. Малоэтажный дом легче воспринимается как общая собственность, чем дом в 17, а уж тем более в 24 или 32 этажа. Закон чисел! Высокая этажность выталкивает обслуживание в сферу внешнего коммерческого управления, а оно дорогое и сложное, и не так эффективно.
Вот к чему привела подмена экономических интересов субъектов Федерации их административным размежеванием.
Вторая беда: отсутствие интереса к независимой экспертизе. Слишком многое стало решаться в кругу неспециалистов. Могу с полным основанием утверждать: ни одного крупного транспортника во ВНИИПИ Генплана Москвы не осталось. И это, увы, факт.
- Куда они делись?
- Одни – ушли в мир иной. Другие – уехали. Третьи – не у дел. Например, Александр Стрельников оказался не нужен – уволили по пенсионному возрасту за ненадобностью. Причем, замечу: освобождение от специалистов широкого профиля все эти годы сопровождалось ростом числа узкофункциональных специалистов...
- Вячеслав Леонидович, характеризуя Москву, вы говорили о центре, но жизнь за Садовым кольцом, особенно в отдаленных районах, совсем иная...
- И должна быть иная. Во всем мире так. Сегодня огромное облегчение Москве принесло строительство колоссального числа гипермаркетов по МКАДу, они в какой-то степени вывернули пространство Москвы наизнанку – раньше большие магазины были сосредоточены в центре. Гипермаркеты выросли и внутри районов. Уровень «Пятерочки» или «Копейки» вполне удовлетворяет потребности той части москвичей, которую нельзя причислить к особо обеспеченной. Торговые сети сами ведут анализ спроса, и делают это грамотно. Но проблема в том, что они уничтожают систему розничной торговли – старую, магазинную. Увы, сохранять ее можно только на уровне поддержания особого качества: когда лавка имеет домашний характер – по обслуживанию под гарантию личностного доверия, по составу товаров, по свежести продуктов. Это великая система. Париж, Лондон, Берлин сумели ее сохранить. Если такую задачу всерьез ставить в Москве, то она требует куда более тонкого инструментария. Нужно не просто выделить место, но еще и создать условия, заняться кадрами, обучением. Иначе гипермаркеты задушат мелкие магазинчики. Сохранить их – значит сохранить комфортность жизни, о которой мы говорим.
Эта задача, кстати, имеет колоссальный социальный смысл. Возьмем те же поликлиники. Функционально они являются еще и клубами: огромное число одиноких стариков идут туда не только лечиться, но и для того, чтобы общаться. А проекты поликлиник этого не предусматривают. Аптеки – тоже клубы по интересам. Надо только уметь видеть квазиклуб в крытых помещениях – в нашем климате не так много посидишь на лавочке, – которые несут в себе социальные функции, и выстроить очень тонкую работу. Следовательно, и квалификация чиновников в этом отношении нуждается в повышении. Лет пять назад такую работу довольно неплохо начали в префектуре ЦАО. Но энтузиасты ушли, и все кончилось. Заметьте, частный бизнес в этом отношении гораздо мобильнее. Так, появились книжные магазины, где можно посидеть за столиком, выпить кофе, послушать музыку – такой магазинчик становится клубом. Человек идет сюда не просто купить книгу, но и пообщаться. И замечательно, когда он это может сделать ночью. В ряде книжных магазинов это сделали, и выяснили, что ночью не спит громадное число людей. Дрыгать ногами на диско они не хотят. И вот появилось место, где таким людям хорошо...
- Говоря о проблемах, вы все время сравниваете Москву с Парижем, Лондоном...
- Москва в их ряду! Никто не смеет отрицать, что за очень короткий срок из состояния глубокого убожества город обрел и лоск, и определенный шик, если говорить о центре. Замечательно и то, что началась реконструкция дворовых пространств – смешно отрицать такие вещи. Но мы говорим о комфортности жизни в нашем городе. Поэтому я уделяю внимание тому, чего не хватает для комфорта, – живых проявлений, формировавшихся поколениями, которые так легко потерять. Например, Москве, на мой взгляд, необходимы блошиные рынки. Не загоны за забором и на дальних пустырях, а как это делают вполне цивильные города, отдавая им на определенное время – субботу, воскресенье – части города, организованные, удобные. Бывая в других городах, я обязательно иду на такой блошиный рынок. То ли ищу там какой-нибудь колокольчик для коллекции, то ли просто глазею, потому что это – зрелище. Хельсинки устраивает роскошный воскресный рынок на главной площади. Через полчаса после закрытия она идеально чиста. Жизнь во времени, а не только в пространстве – тоже тонкий спектакль, который нам нужно уметь ставить. Мы осветили массу зданий. Замечательно! По городу едешь с эстетическим удовольствием. Но этого мало. Нужна еще и активность, жизнь, и не только в дорогих ресторанах, но и на улице. Поэтому для меня маленький книжный магазин-клуб является ценнейшим знаком. Его надо вовремя разглядеть, по возможности помочь, а не мешать, не выдавливать более дорогими инвестиционными проектами. А такая опасность есть. Помните, как поступили с модельером-авангардистом Петлюрой, который создал свой Монмартр у Трубной площади? Там клубилась жизнь. Возможно, она чужда вам или мне, но были люди, которым она важна. И то, что ее не сочли ценностью – ошибка. Есть партитура города, которую нужно научиться писать и читать – и горожанам, и бизнесу, и властям, – что предполагает диалог. Монолог ограничен ценностными представлениями говорящего, кто бы ни говорил – вы, я, мэр. В этом отношении обратной связи у нас пока недостаточно. Расхождение мнений – основа жизни человека. У Москвы есть шанс сделать следующий шаг – от внешнего лоска в центре – вглубь городских кварталов. Важно понять, где оставить место для будущего. Не проектировать жестко: здесь быть этому, а там – иному. Нужен другой подход: здесь быть этому, а там – посмотрим. Вот это резервирование мест для «посмотрим» имеет гигантское значение, потому что предугадать завтрашний день во всей его полноте – трудно. Десять лет назад мы могли предвидеть, что любой второклашка будет бегать с мобильным телефоном? Или то, что компьютер станет в семьях тривиальной вещью? Точно также не можем вообразить, что нас ждет через десять лет. Поэтому для будущего надо оставить место. Иначе – придется мучительно перестраивать прошлое. Мы столько уже сносили и перестраивали – пора бы воздержаться. Тем более что немало мест, с потерей которых мы можем потерять ценное качество московской среды: ее разнообразие и непредсказуемость. Прелесть движения где-нибудь от Бульварного кольца, Чистых прудов или Яузского бульвара вниз по переулочкам заключалась в невозможности предвиденья: то возникнут палаты XVII века, то голландская архитектура, то уютный скверик. Не потерять это даже важнее, чем не потерять тот или иной дом. Для этого нужно проектировать целостными кварталами. А не ad hoc принятием решения по объекту или участку. Мир это прошел в середине XIX века – не гоже нам повторять ошибок. А это опять же требует диалога, прозрачности и понятных решений.
- Но ведь ответственные руководители ездят по европейским столицам, там все это видят, восхищаются...
- Видеть и понимать – вещи разные. Простой пример. Журнал «Салон» начал демонстрировать якобы образцовые интерьеры. Картинки красивые, но в них профессионал видит рекламный трюк, ибо жить в таких интерьерах очень неудобно. Беда еще в том, что ни те, кто это проектировал, ни те, кто печатал, в дорогих интерьерах не были. Их туда не приглашали. Так вышло, что я в таких домах бывал не единожды, и смею уверить, что образ комфортного жилья совершенно иной, не выставочный. Голливудские звезды живут в таких интерьерах – потому что вся их жизнь подчинена рекламе. Нормальные люди живут иначе. И квартиры у них обставлены иначе, и распланированы иначе: не для рекламы, а для жизни. Скажем, квартира Джорджа Сороса приспособлена к удобству жизни и абсолютно не сценична – ее в журнал не поместишь, хотя дом расположен на Парк Авеню в Нью-Йорке... Видеть – не значит понимать. Главное: знание...
- Вячеслав Леонидович, как думаете: москвичам были бы интересны публичные обсуждения комфортного обустройства столицы?
- Несомненно! Это то, что, на мой взгляд, не хватает программе «Мой двор, мой подъезд»: идеология шире, чем формы ее воплощения – москвичи ограничены посадкой зелени и цветов, украшением подъездов и фасадов. Формулирование идей – высшая форма участия. Но диалог не должен превращаться в базар, что, увы, часто происходит. Обсуждения не должны происходить и в узкопрофессиональной логике. Площадкой для них могут служить не казенные места, а, скорее, средства массовой информации, и не только на страницах, а вживую. Думаю, было бы хорошо, если бы ваша газета выбрала несколько любимых москвичами мест и обсудила их будущее. И чтобы участвовали представители бизнеса и историки, милиция и транспортники, у которых своя логика. Главное – увидеть в каждом из них носителя опыта и знания. Поверьте, стоит отнестись к офицеру ГАИ как к эксперту, и он преображается в эксперта, становится интересным собеседником, а не героем анекдота. Сантехники очень интересные собеседники, если им предложить профессиональный разговор, а не говорить о том, на что они имеют чисто обывательскую точку зрения. Такой диалог – искусство. А без искусства, как известно, ничего не получится...

Леонид ГОВЗМАН

(«Московская среда», 2005)





Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет

Новые комментарии