Создать свою тему оформления
0
ВЫБИРАЮ ЭКСТРАВЕРТА!..
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ
Эта выписка из Юнга появится при возвращении к беглым заметкам, сделанным во время знакомства с Надеждой Железновой – старшей по дому, расположенному в районе Ивановское Восточного административного округа. Между прочим, характеризуя экстравертную женщину, Юнг, делает ссылку на другого известного психолога, Джордана, который также систематизировал личностные качества людей и писал об этом типе так: «В общественных движениях она бывает чрезвычайно полезна... В обществе она проявляет добрые чувства, она щедра и гостеприимна со всеми...»
О женщинах-экстравертах вспомнил не случайно.
В конце разговора с Надеждой Железновой я спрошу ее: почему так называемые «старшие» по дому, подъезду, как правило, женщины? Что движет ими, поборниками уюта и благополучия?
- Мужчины не могут себе позволить работать на общественных началах, - ответит она. - А движет нами – созидание, желание построить дом, в котором комфортно и удобно...
- Характерно для экстравертов, - замечу я.
- Да, - согласится она. - А еще это у нас – протест против разрушения. Сегодня входишь в подъезд: домофон на месте, дежурный на месте. Тишина и порядок. А ведь раньше на парапете в вестибюле сидели темные личности, пили пиво, жильцов встречали и провожали матом, могли запустить пустой бутылкой. Особый страх был за наших детей. Вдобавок ко всему – рядом, в помещении «Петрошопа» – дискотека. В холодные дни завсегдатаи стекались в наш подъезд – дверь-то открыта. Отчаявшиеся жильцы вызывали милицию. Но что милиция – приедет, бузу погасит и – по другим адресам. Нужна была система...
И Железнова начала создавать систему.
СИСТЕМА ЖЕЛЕЗНОВОЙ
А, надо сказать, в доме том всего один подъезд, но – 174 квартиры, и проживает в них 516 человек, если верить списку.
В год, когда начали ставить домофоны, в доме объявились двое инициативных мужчин, их усилиями провели связь желающим.
В обозначенное время гарантия у домофона вышла, и он сломался.
Шли дни, инициативные мужчины инициативы не проявляли – похоже, считали свою миссию исчерпанной. «Надо было либо продолжать дело, либо смириться с тем, что все похоронено, - скажет Железнова, объясняя побудительные мотивы. - Мы поняли, что надо браться за дело».
«Мы» означает одно – инициативу перехватили женщины: Надежда Железнова и Таисия Дягилева. Помогать им вызвалась Наталья Жиглова, сотрудник РЭУ № 40 – одно время она работала техником-смотрителем в доме, знала жильцов «в лицо», затем стала инженером; дел, конечно, прибавилось, но «свой» дом не забывала.
Связались с фирмой – восстановили домофон. Желающих провести связь в квартиру заметно прибавилось. А тут еще и взрывы в Москве случились. Жильцы активизировались. На этой волне провели собрание. Решили – нужны дежурные.
Правда, на собрание пришли не все. Но предусмотрительные «активистки» – Железнова и Дягилева – заготовили «обходные листы» и ходили по этажам – побывали в каждой квартире. Пообщавшись с жильцами, присмотревшись к людям, решили создать «систему» старших по этажам.
Домовую бухгалтерию взяла на себя Светлана Каширина, профессиональный бухгалтер. «Старшие по этажам несут деньги ей, и она прекрасно ведет дело, - рассказывала Железнова. - Надо отдать ей должное – «тянет» 22 этажа. Каждый у нас отвечает за свой небольшой участок работы, а на мне – глава управы, документы, ведь многое приходится письменно обосновывать. Увы, нужно маневрировать: коммерсанты, магазины, охотники поставить гараж на детской площадке – все на мне. Вот, скажите, как повлиять на того, кто ставит гараж на детской площадке? Уговаривать – бесполезно! Выход только один: пойти к главе управы и попросить его оказать любезность поставить ограждение. Так вот, пока детская площадка не была огорожена, на ней ставили гаражи. Соорудили ограждение – гаражи исчезли».
«Система» Железновой технологична – восьмикратное сокращение обратных связей: по числу квартир на этаже. Старший по этажу общается с жильцами одной площадки и старшими по дому и подъезду. Это не описка – старших двое: Железнова – старшая по дому, Дягилева – старшая по подъезду. И это тоже их инициатива. Управа, в свою очередь, согласилась, что на дом, где в одном подъезде столько жильцов, сколько в двух «хрущовках», нужны двое старших. «Мы работаем командой, - скажет Железнова. - Таисия Ивановна – моя ровесница и хороший товарищ»...
- Подозреваю, что люди, почувствовав деловую хватку, идут с бытовыми жалобами, - провоцировал я Железнову на откровенность.
- Бывает, но не часто, - охотно отозвалась Железнова. – Мы сделали иначе: в управе жалобы от жильцов рассматривают быстрее, если в процессе участвует старший по дому. Он подписывает или составляет заявление. Дело в том, что нередки случаи, когда, скажем, дама преклонного возраста звонит в управу, и поднимает шум: не работают лифты, то не так и се не эдак. Бегут проверять, и оказывается, что в лифтовой шахте работают мастера – меняют мотор. В общем, решили, чтобы коммунальщиков не дергать, ввести систему «фильтрации» жалобщиков так сказать на месте...
Ремонт подъезда – тоже инициатива «старших». Написали заявление, в котором обосновывали все по пунктам. Вышло убедительно – управа распорядилась о ремонте. Потом «старшие» проверяли работу...
Такая вот «система» действует...
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
Честно говоря, впервые о Железновой мне рассказали в префектуре Восточного округа года три назад, когда движение старших по подъездам было, так сказать, на пике подъема. Тогда и познакомился с Надеждой Эрастовной, и все сравнивал ее со старшей в своем подъезде, такой же молодой, энергичной женщиной. Наша собирала деньги на оплату консьержей, и на нечастых сходках жильцов агитировала обустроить подъезд, настелить плитку, развесить цветы и картины – как в подъездах, о которых часто писали в те дни в газетах. Цветы, действительно, появились. Затем – детские рисунки. Но, похоже, энтузиастов было немного – сужу по количеству приходивших на сходки. К тому же треть жильцов наотрез отказались платить за консьержей. Остальные две трети платили, но без энтузиазма – список должников красовался на входных дверях по месяцу, а то и больше. Дежурные долго не задерживались, увольнялись или перекочевывали в другие подъезды. Наша старшая, жаловалась на тяготы добровольной общественной нагрузки, но тянула ее как могла. Но вот недавно она собрала хилую горстку активных, отчиталась до копейки и сказала, что больше старшей быть не желает...
И тогда я вспомнил о Железновой. Она ведь тоже сетовала на нелегкую долю активиста и подумывала об уходе с «поста». А было это, как я уже заметил, на самом пике этой общественной самоорганизации жильцов...
Надежда Эрастовна вспомнила тот давний разговор сразу. И на мой вопрос, почему не ушла, ответила до обидного прозаично:
- Мы все так же вдвоем – Таисия Ивановна Дягилева и я – занимаемся исключительно этим непростым вопросом, она даже в большей степени. А непростой он потому, что речь идет о деньгах. Вот и нынче решали: либо 16 апреля мы дежурство прекращаем, либо переходим на новую зарплату для дежурных в 2 тысячи рублей. Перед тем как собраться, старшие по этажам «работали» с жильцами. Большинство было против того, чтобы закрыть дежурства. Голосовали рублем. Арифметика простая. Теперь нам нужно в месяц собирать восемь тысяч рублей – на четверых дежурных. Собрали 8500 – значит, консьержки остаются.
И знаете, ведь все на самом деле просто: сохраняется дежурство консьержек – вся эта мышиная возня вокруг старших по дому становится не актуальной. Ведь если нет дежурного, то я не могу отвечать за домофон. Магнитный замок обязательно сломают, доводчик украдут, стены испишут, стекла побьют, лифты будут сломаны. Люди помнят, какой подъезд был раньше. Поэтому и согласились платить...
И тогда я рассказал Железновой о судьбе старшей нашего подъезда. И спросил: «Что может сломать человека в этом деле?».
Ответ последовал незамедлительно:
- Равнодушие жильцов! Скажу определенно: если жильцы не будут поддерживать и платить за дежурство, существование старшего по подъезду бессмысленно. Мы это пережили 16 апреля. Но ситуация не предсказуемая – следующий рубеж сбора денег 15 мая. Соберем – значит, 16 мая консьержи выйдут на дежурство...
Тогда я напомнил о несогласных платить...
- За не платящего соседа платит другой сосед. Но не говорите мне, что богатые платят за малоимущих. У нас, например, середняк платит за нахального середняка. Малоимущих, брошенных пенсионеров в нашем доме нет. У всех приватизированы квартиры, за каждым пенсионером стоят дети, которые в состоянии помочь. Дело личных моральных качеств. Я как-то спросила: «Почему не платите?» - «Не хочу». У него дети выросли и ему плевать на то, что делается в подъезде. Но, думаю, в тайне он надеется, что за него заплатит сосед. И пока платит. Такой же или беднее...
ВРАЧЕБНЫЕ ТАЙНЫ
- Работа с людьми тяжела, - предложу Железновой тему.
- Мне не сложно, - ответит она.
Железнова – врач. Двенадцать лет работала участковым терапевтом. Потом переквалифицировалась, сейчас трудится в медицинском центре компьютерной диагностики и гомеопатии.
- Здесь все по-другому, - объясняет она. - У участкового все-таки бумажной работы больше и, соответственно, пациенту меньше внимания. В центре – все наоборот: все внимание пациенту, бумагам – минимальное. И потом, здесь интереснее. Глубже. Выявляем причины возникновения онкологии у человека: где живет, в какой квартире, есть ли геопатогенные зоны? Часто это является причиной рака. Когда я работала участковым терапевтом, у меня был один дом, который давал девять онкологических смертей в год! Остальные дома давали 0,1 онкологическую смерть в год. Я уже тогда ходила с дозиметром, но дело было не в радиации. Дом стоял на болоте, на гиблом месте: подземные потоки, разломы. Торсионные поля возникают...
- Торсионные поля – это что-то вроде НЛО, – замечу я.
- Гиблые места были всегда, - решительно ответит Железнова. - А что происходит – должны ответить физики... Но мы говорим о том, сложно быть старшей или нет. Потому и не сложно, что клинический опыт помогает – я «чувствую» человека. У нас в доме есть люди, которые не платят при высоких доходах – бог им судья. Есть люди с низким доходом, инвалиды – таких можно понять. Пьющие, с нездоровой психикой – они тоже не платят. Убедить таких невозможно, да и нужно ли?..
- Непростые у вас взаимоотношения, однако...
- Непростые. Но мы стоим над ними. Иначе все развалится. На одном из собраний были призывы: пройдемся по неплательщикам. Я сказала: «Стоп! Мы согласны работать, но выколачивать деньги не будем»... Но они прошлись без нас. И наткнулись на стойких хамов. И все... Что бы там ни было, мы не имеем права лезть в карман. И на эмоциях нельзя...
ХОЧЕТСЯ БОЛЬШЕГО...
Так Железнова объяснит свою целенаправленную настойчивость устроить нормальную жизнь дома. Сначала хотела лишь сохранить домофон; затем – дежурство. Дальше – больше: стала искать деньги для ремонта и благоустройства. Жильцы принесли старенькую, но удобную мебель для дежурных. Пошили занавески. Появились цветы. На Новый год стали вывешивать мишуру и игрушки. Взялась за подростков. В холле есть небольшая комната – решила сделать мини-спортзал для игры в теннис.
- Сейчас покажу занавески, - спохватится Железнова и принесет изделие, при взгляде на которое трудно удержаться, по крайней мере, от удивления. - Это сделала Татьяна Лазарева, художник-дизайнер; она занимала призовые места на конкурсах по лоскутной технике. Это – специально для игровой комнаты.
- Не боитесь, что «это» приберут к рукам? Уж очень красивая вещь.
- Будет висеть, - ответит решительно Железнова.
Потом она скажет о том, что хочет большего. Хочет, например, чтобы возле дома были газоны. Но в том году трава сгорела. Во время засухи выжили только мальвы. Надо бы поливать, и дворник – «просто Мария» – очень трудолюбивая женщина, готова это делать, но не было средств...
- А не надоело быть старшей?
- Пока существует дежурство, нет. Жаль дом. Жаль детей. Мои мальчики подросли, и хотелось бы, чтобы поздно вечером, когда они возвращаются с курсов, входили в подъезд, где есть консьержка, где чисто, тихо и спокойно. И мне спокойно...
- Как мужья относятся к вашему «общественному началу»? – задам я, наконец, вопрос, который нередко относят к мужскому шовинизму.
- У нас с Таисией Ивановной хорошие мужья, но не видят смысла в «общественной суете», - ответит Железнова. – Это – мужская позиция. Но мы не осуждаем...
Защищая «мужскую позицию», замечу: «Общественная суета» – источник повышенной опасности – уж очень устаешь от нее»...
- Усталости нет, - ответит с улыбкой Железнова, – потому что командой работать легче...
Дописал эти строки, открыл Юнга и нашел там о Железновой и ее «команде»: «...Он (экстраверт – В.Д.) может оказать необыкновенные услуги в качестве инициатора или, по крайней мере, поборника всяких начинаний. Он естественный ходатай всякого, имеющего будущность, меньшинства»...
Василий ДВОРЫКИН
(«Московская среда», № 22, 16-22 июня 2004 г.)
425]«Жизненная философия экстраверта и его этика несут в себе, как правило, высоко коллективистскую природу (начало) с сильной склонностью к альтруизму». Карл Юнг «Психологические типы».
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ
Эта выписка из Юнга появится при возвращении к беглым заметкам, сделанным во время знакомства с Надеждой Железновой – старшей по дому, расположенному в районе Ивановское Восточного административного округа. Между прочим, характеризуя экстравертную женщину, Юнг, делает ссылку на другого известного психолога, Джордана, который также систематизировал личностные качества людей и писал об этом типе так: «В общественных движениях она бывает чрезвычайно полезна... В обществе она проявляет добрые чувства, она щедра и гостеприимна со всеми...»
О женщинах-экстравертах вспомнил не случайно.
В конце разговора с Надеждой Железновой я спрошу ее: почему так называемые «старшие» по дому, подъезду, как правило, женщины? Что движет ими, поборниками уюта и благополучия?
- Мужчины не могут себе позволить работать на общественных началах, - ответит она. - А движет нами – созидание, желание построить дом, в котором комфортно и удобно...
- Характерно для экстравертов, - замечу я.
- Да, - согласится она. - А еще это у нас – протест против разрушения. Сегодня входишь в подъезд: домофон на месте, дежурный на месте. Тишина и порядок. А ведь раньше на парапете в вестибюле сидели темные личности, пили пиво, жильцов встречали и провожали матом, могли запустить пустой бутылкой. Особый страх был за наших детей. Вдобавок ко всему – рядом, в помещении «Петрошопа» – дискотека. В холодные дни завсегдатаи стекались в наш подъезд – дверь-то открыта. Отчаявшиеся жильцы вызывали милицию. Но что милиция – приедет, бузу погасит и – по другим адресам. Нужна была система...
И Железнова начала создавать систему.
СИСТЕМА ЖЕЛЕЗНОВОЙ
А, надо сказать, в доме том всего один подъезд, но – 174 квартиры, и проживает в них 516 человек, если верить списку.
В год, когда начали ставить домофоны, в доме объявились двое инициативных мужчин, их усилиями провели связь желающим.
В обозначенное время гарантия у домофона вышла, и он сломался.
Шли дни, инициативные мужчины инициативы не проявляли – похоже, считали свою миссию исчерпанной. «Надо было либо продолжать дело, либо смириться с тем, что все похоронено, - скажет Железнова, объясняя побудительные мотивы. - Мы поняли, что надо браться за дело».
«Мы» означает одно – инициативу перехватили женщины: Надежда Железнова и Таисия Дягилева. Помогать им вызвалась Наталья Жиглова, сотрудник РЭУ № 40 – одно время она работала техником-смотрителем в доме, знала жильцов «в лицо», затем стала инженером; дел, конечно, прибавилось, но «свой» дом не забывала.
Связались с фирмой – восстановили домофон. Желающих провести связь в квартиру заметно прибавилось. А тут еще и взрывы в Москве случились. Жильцы активизировались. На этой волне провели собрание. Решили – нужны дежурные.
Правда, на собрание пришли не все. Но предусмотрительные «активистки» – Железнова и Дягилева – заготовили «обходные листы» и ходили по этажам – побывали в каждой квартире. Пообщавшись с жильцами, присмотревшись к людям, решили создать «систему» старших по этажам.
Домовую бухгалтерию взяла на себя Светлана Каширина, профессиональный бухгалтер. «Старшие по этажам несут деньги ей, и она прекрасно ведет дело, - рассказывала Железнова. - Надо отдать ей должное – «тянет» 22 этажа. Каждый у нас отвечает за свой небольшой участок работы, а на мне – глава управы, документы, ведь многое приходится письменно обосновывать. Увы, нужно маневрировать: коммерсанты, магазины, охотники поставить гараж на детской площадке – все на мне. Вот, скажите, как повлиять на того, кто ставит гараж на детской площадке? Уговаривать – бесполезно! Выход только один: пойти к главе управы и попросить его оказать любезность поставить ограждение. Так вот, пока детская площадка не была огорожена, на ней ставили гаражи. Соорудили ограждение – гаражи исчезли».
«Система» Железновой технологична – восьмикратное сокращение обратных связей: по числу квартир на этаже. Старший по этажу общается с жильцами одной площадки и старшими по дому и подъезду. Это не описка – старших двое: Железнова – старшая по дому, Дягилева – старшая по подъезду. И это тоже их инициатива. Управа, в свою очередь, согласилась, что на дом, где в одном подъезде столько жильцов, сколько в двух «хрущовках», нужны двое старших. «Мы работаем командой, - скажет Железнова. - Таисия Ивановна – моя ровесница и хороший товарищ»...
- Подозреваю, что люди, почувствовав деловую хватку, идут с бытовыми жалобами, - провоцировал я Железнову на откровенность.
- Бывает, но не часто, - охотно отозвалась Железнова. – Мы сделали иначе: в управе жалобы от жильцов рассматривают быстрее, если в процессе участвует старший по дому. Он подписывает или составляет заявление. Дело в том, что нередки случаи, когда, скажем, дама преклонного возраста звонит в управу, и поднимает шум: не работают лифты, то не так и се не эдак. Бегут проверять, и оказывается, что в лифтовой шахте работают мастера – меняют мотор. В общем, решили, чтобы коммунальщиков не дергать, ввести систему «фильтрации» жалобщиков так сказать на месте...
Ремонт подъезда – тоже инициатива «старших». Написали заявление, в котором обосновывали все по пунктам. Вышло убедительно – управа распорядилась о ремонте. Потом «старшие» проверяли работу...
Такая вот «система» действует...
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
Честно говоря, впервые о Железновой мне рассказали в префектуре Восточного округа года три назад, когда движение старших по подъездам было, так сказать, на пике подъема. Тогда и познакомился с Надеждой Эрастовной, и все сравнивал ее со старшей в своем подъезде, такой же молодой, энергичной женщиной. Наша собирала деньги на оплату консьержей, и на нечастых сходках жильцов агитировала обустроить подъезд, настелить плитку, развесить цветы и картины – как в подъездах, о которых часто писали в те дни в газетах. Цветы, действительно, появились. Затем – детские рисунки. Но, похоже, энтузиастов было немного – сужу по количеству приходивших на сходки. К тому же треть жильцов наотрез отказались платить за консьержей. Остальные две трети платили, но без энтузиазма – список должников красовался на входных дверях по месяцу, а то и больше. Дежурные долго не задерживались, увольнялись или перекочевывали в другие подъезды. Наша старшая, жаловалась на тяготы добровольной общественной нагрузки, но тянула ее как могла. Но вот недавно она собрала хилую горстку активных, отчиталась до копейки и сказала, что больше старшей быть не желает...
И тогда я вспомнил о Железновой. Она ведь тоже сетовала на нелегкую долю активиста и подумывала об уходе с «поста». А было это, как я уже заметил, на самом пике этой общественной самоорганизации жильцов...
Надежда Эрастовна вспомнила тот давний разговор сразу. И на мой вопрос, почему не ушла, ответила до обидного прозаично:
- Мы все так же вдвоем – Таисия Ивановна Дягилева и я – занимаемся исключительно этим непростым вопросом, она даже в большей степени. А непростой он потому, что речь идет о деньгах. Вот и нынче решали: либо 16 апреля мы дежурство прекращаем, либо переходим на новую зарплату для дежурных в 2 тысячи рублей. Перед тем как собраться, старшие по этажам «работали» с жильцами. Большинство было против того, чтобы закрыть дежурства. Голосовали рублем. Арифметика простая. Теперь нам нужно в месяц собирать восемь тысяч рублей – на четверых дежурных. Собрали 8500 – значит, консьержки остаются.
И знаете, ведь все на самом деле просто: сохраняется дежурство консьержек – вся эта мышиная возня вокруг старших по дому становится не актуальной. Ведь если нет дежурного, то я не могу отвечать за домофон. Магнитный замок обязательно сломают, доводчик украдут, стены испишут, стекла побьют, лифты будут сломаны. Люди помнят, какой подъезд был раньше. Поэтому и согласились платить...
И тогда я рассказал Железновой о судьбе старшей нашего подъезда. И спросил: «Что может сломать человека в этом деле?».
Ответ последовал незамедлительно:
- Равнодушие жильцов! Скажу определенно: если жильцы не будут поддерживать и платить за дежурство, существование старшего по подъезду бессмысленно. Мы это пережили 16 апреля. Но ситуация не предсказуемая – следующий рубеж сбора денег 15 мая. Соберем – значит, 16 мая консьержи выйдут на дежурство...
Тогда я напомнил о несогласных платить...
- За не платящего соседа платит другой сосед. Но не говорите мне, что богатые платят за малоимущих. У нас, например, середняк платит за нахального середняка. Малоимущих, брошенных пенсионеров в нашем доме нет. У всех приватизированы квартиры, за каждым пенсионером стоят дети, которые в состоянии помочь. Дело личных моральных качеств. Я как-то спросила: «Почему не платите?» - «Не хочу». У него дети выросли и ему плевать на то, что делается в подъезде. Но, думаю, в тайне он надеется, что за него заплатит сосед. И пока платит. Такой же или беднее...
ВРАЧЕБНЫЕ ТАЙНЫ
- Работа с людьми тяжела, - предложу Железновой тему.
- Мне не сложно, - ответит она.
Железнова – врач. Двенадцать лет работала участковым терапевтом. Потом переквалифицировалась, сейчас трудится в медицинском центре компьютерной диагностики и гомеопатии.
- Здесь все по-другому, - объясняет она. - У участкового все-таки бумажной работы больше и, соответственно, пациенту меньше внимания. В центре – все наоборот: все внимание пациенту, бумагам – минимальное. И потом, здесь интереснее. Глубже. Выявляем причины возникновения онкологии у человека: где живет, в какой квартире, есть ли геопатогенные зоны? Часто это является причиной рака. Когда я работала участковым терапевтом, у меня был один дом, который давал девять онкологических смертей в год! Остальные дома давали 0,1 онкологическую смерть в год. Я уже тогда ходила с дозиметром, но дело было не в радиации. Дом стоял на болоте, на гиблом месте: подземные потоки, разломы. Торсионные поля возникают...
- Торсионные поля – это что-то вроде НЛО, – замечу я.
- Гиблые места были всегда, - решительно ответит Железнова. - А что происходит – должны ответить физики... Но мы говорим о том, сложно быть старшей или нет. Потому и не сложно, что клинический опыт помогает – я «чувствую» человека. У нас в доме есть люди, которые не платят при высоких доходах – бог им судья. Есть люди с низким доходом, инвалиды – таких можно понять. Пьющие, с нездоровой психикой – они тоже не платят. Убедить таких невозможно, да и нужно ли?..
- Непростые у вас взаимоотношения, однако...
- Непростые. Но мы стоим над ними. Иначе все развалится. На одном из собраний были призывы: пройдемся по неплательщикам. Я сказала: «Стоп! Мы согласны работать, но выколачивать деньги не будем»... Но они прошлись без нас. И наткнулись на стойких хамов. И все... Что бы там ни было, мы не имеем права лезть в карман. И на эмоциях нельзя...
ХОЧЕТСЯ БОЛЬШЕГО...
Так Железнова объяснит свою целенаправленную настойчивость устроить нормальную жизнь дома. Сначала хотела лишь сохранить домофон; затем – дежурство. Дальше – больше: стала искать деньги для ремонта и благоустройства. Жильцы принесли старенькую, но удобную мебель для дежурных. Пошили занавески. Появились цветы. На Новый год стали вывешивать мишуру и игрушки. Взялась за подростков. В холле есть небольшая комната – решила сделать мини-спортзал для игры в теннис.
- Сейчас покажу занавески, - спохватится Железнова и принесет изделие, при взгляде на которое трудно удержаться, по крайней мере, от удивления. - Это сделала Татьяна Лазарева, художник-дизайнер; она занимала призовые места на конкурсах по лоскутной технике. Это – специально для игровой комнаты.
- Не боитесь, что «это» приберут к рукам? Уж очень красивая вещь.
- Будет висеть, - ответит решительно Железнова.
Потом она скажет о том, что хочет большего. Хочет, например, чтобы возле дома были газоны. Но в том году трава сгорела. Во время засухи выжили только мальвы. Надо бы поливать, и дворник – «просто Мария» – очень трудолюбивая женщина, готова это делать, но не было средств...
- А не надоело быть старшей?
- Пока существует дежурство, нет. Жаль дом. Жаль детей. Мои мальчики подросли, и хотелось бы, чтобы поздно вечером, когда они возвращаются с курсов, входили в подъезд, где есть консьержка, где чисто, тихо и спокойно. И мне спокойно...
- Как мужья относятся к вашему «общественному началу»? – задам я, наконец, вопрос, который нередко относят к мужскому шовинизму.
- У нас с Таисией Ивановной хорошие мужья, но не видят смысла в «общественной суете», - ответит Железнова. – Это – мужская позиция. Но мы не осуждаем...
Защищая «мужскую позицию», замечу: «Общественная суета» – источник повышенной опасности – уж очень устаешь от нее»...
- Усталости нет, - ответит с улыбкой Железнова, – потому что командой работать легче...
Дописал эти строки, открыл Юнга и нашел там о Железновой и ее «команде»: «...Он (экстраверт – В.Д.) может оказать необыкновенные услуги в качестве инициатора или, по крайней мере, поборника всяких начинаний. Он естественный ходатай всякого, имеющего будущность, меньшинства»...
Василий ДВОРЫКИН
(«Московская среда», № 22, 16-22 июня 2004 г.)
