Портрет времени

А НАПОСЛЕДОК Я СКАЖУ…

В «спальном» районе – одни проблемы. Скажем, долгая дорога домой. В центре – иные. Те же крохотные дворики: зайдешь – и как в каменный мешок попадаешь. А так иногда хочется отдохнуть во дворе – чтоб густые тени под деревьями, чистый, свежий воздух после дождя, аромат цветов и простор. Такое встретишь на Преображенке, но не здесь, в Бассманном…
Так или почти так рассуждал я, отыскивая Товарищество собственников жилья «Молодежный жилой комплекс «Покровка». Председатель правления Товарищества Юрий Дорофеев обещал показать, что и в старых кварталах такое возможно – не в полной мере, конечно: откуда, например, взяться простору или густым теням под деревьями? Но что касается аромата цветов и желания посидеть во дворе на свежем воздухе после дождя – здесь, в Малом Казенном переулке вполне может статься…

ЦВЕТНИК ЗА ОКНОМ

Двор оказался типичным для старой Москвы – скорее, лабиринт с несколькими площадками неправильной формы. Но чьи-то заботливые руки соорудили на этих небольших островках земли аккуратные дорожки, клумбы, засадили травой газоны. Венчала двор-лабиринт детская площадка с цветами, с одной стороны огражденная старой кирпичной стеной, увитой хмелем.
- В неудачное время попали, - скажет Юрий Яковлевич и достанет пачку фотографий. - Приходите, когда зацветет – вот, как будет!»
Фотографии впечатляли: двор-лабиринт на них не узнать - утопает в цветах…
- Все это она, Мария Васильевна, - прокомментирует Дорофеев. - Пришла работать как дворник. Здесь, по сути, еще стройплощадка была: хлам, металл, кирпич и бетон – ни единого живого места. Но, смотрим, клочок двора очистит – и землю откуда-то носит: газоны устраивает, клумбы. Потом за другую часть двора возьмется. Первой же весной трава появилась, вьюны и цветы. Красиво получилось…
В момент нашего знакомства Мария Васильевна Барковская числилась дворником-садоводом ГРЭП № 8 Басманного района; приставку «садовод» ей дали здесь, в «Покровке». А пишу об этом в прошедшем времени потому, что нынче ГРЭП № 8 стал ЗАО «Профессиональные новации», и в жизни Барковской произошли перемены, о них еще пойдет речь, пока же – о делах полуторагодичной давности.
- Там, вдоль стены, где вьюны растут, был песок, - припоминала Мария Васильевна, выбрав для беседы скамейку, откуда лучше обзор двора. - Как-то в лесу увидела хмель. Накопала, привезла и посадила. И дождь пошел. Все привилось.
На следующий год хмеля больше стало, рассадила его вдоль стены…
Обнаружив, что Барковская превращает «каменный мешок» в цветник, жильцы Товарищества поняли, что дворник у них необычный - «творческий человек», как отзовется о ней Дорофеев, - и стали помогать в создании маленького сада: кто-то привез с дачи многолетних цветов, кто-то – куст шиповника.
Цветы прижились. Шиповник – нет.
- Земля здесь насыпная, - пояснит Мария Васильевна. – Ниже – бетон. Корням некуда расти. Но обязательно вдоль стенки цветники сделаю. Будет так: куст ириса - куст цветущий.
Потом рассказала о недовольных…
- Пока мусор был, на собак внимания не обращали: нагадила псинка – велика ли печаль? А сейчас: прихожу утром, а цвет сломан. Следы – собачьи. Представляете, стоит хозяин и смотрит, как его четвероногий друг топчет траву, которую я посадила. Я ему: «Молодой человек, нельзя ли собаку убрать?» - Он: «Разве это не для собак?» - Я: «Конечно, для собак! Посмотрите, как вашему псу хорошо на травке отдыхать» - Он: «Ничего с вашей травой не будет» - Тут я не выдерживаю: «Вы траву не сеяли, землю не таскали, пуп не рвали». И еще кой чего прибавляю…
Ему собака важнее, а мне - трава.
Но сейчас стали понятливее - детскую площадку обходят…
Большинство на моей стороне - люди почувствовали, что значит среди цветов жить. Вечером здесь отдушина! Особенно после дождя: свежо, цветы распустились – аромат. Люди выходить во двор стали…
Потом она расскажет, как в одном из районов Москвы видела замечательные площадки с резными фигурами из дерева - ей они очень понравились. Здесь бы такие поставить, но, увы, - места нет…

ЦВЕТНИК НА ОКНЕ

«Среди цветов жить» - значение этих слов постигаешь в ее квартире. Впрочем, это не вполне квартира - дворницкая: комнатка в одиннадцать квадратных метров, крохотная прихожая и совмещенный туалет.
Раньше здесь, видимо, кладовая была. Мария Васильевна сама ремонт сделала. В нишу электроплиту поставила. Шкаф купила - разобрала его, распилила. Затем собрала по своей конструкции: уже, чтоб вошел, но зато повыше, с антресолью. Зеркало приладила. В ванной полки смастерила – благо, потолок высокий. Шкафчик – под инструмент. Каждый миллиметр использовала.
Места не пожалела только для цветов. Они везде. Больше всего – на подоконнике: дом старой постройки, подоконник, что деревенская лавка – широкий. Весь заставлен. В каждом свободном углу, в каждом выступе стены – цветы. Есть аквариум - с рыбками, с зеленью, с гротами из ракушек и подсветкой…
Оазис…
- Света мало, - посетует Барковская. - Было бы больше – посадила бы еще…

ЦВЕТНИК ПОД ЗЕМЛЕЙ

В Москве она живет шестой год. Приехала из Новомосковска Тульской области. Работала на знаменитом химкомбинате: сначала маляром, затем – машинистом-электриком на насосной станции. Насосная – громадный цех: насосы внизу, на глубине 18 метров, наверху – трансформаторы и все остальное…
- Где бы я ни работала, - расскажет она, - везде цветы разводила. В насосной повсюду только кнопки да лестницы. Вот и начала сад-огород мастерить: где-то земли добуду, где-то проволочку, где-то горшочек – по всем лестницам цветы приладила. Потом ремонт сделала: стяжка, покраска. Ковровую дорожку постелила. Народ приходит – радуется. Разуваться стали, в вязаных носках-тапочках ходить. Говорят: «Маша, я здесь отдыхаю!» Редиску сеяла, морковку. Все довольны – и я…
Потом в ее жизнь черная полоса пришла: сначала развод с мужем, потом потеря жилья - однажды вернулась из отпуска, а на дверях общежития записка: временно живущим в 24 часа освободить жилплощадь. Коммерсанты выкупили…
Поехала к дочери Гале в Москву. Что ждет впереди – не представляла...
Взяли ее дворником в ГРЭП № 8. Разрешили комнатку эту занять.
- С людьми сошлась быстро, - скажет она. - А как весна - тянет к земле. Сейчас хоть участок есть – душу можно отвести. Главное утешение...

ТЯЖЕЛЫЙ СНЕГ

Цветник «Покровки» был ее «главным утешением» потому, что работа дворника тяжела. Летом вставать в 4.30. И – за метлу. Зимой – в 3.30. И – за лопату.
- Той зимой и этой узнала настоящую тяжесть снега, - скажет она. - Из окна смотреть – снежинки, что твой пух. В прошлом году напарница уехала отца хоронить. А тут - снегопад. На участке есть места, где снег нужно двигать восемь-девять метров. А он сырой – не сдвинуть. Весь день идет, и я весь день с ним воюю. Уж и ругала, и проклинала – снег, себя, всех вокруг, жизнь. Возвращалась без рук. Представляете: человек так устает, что не может говорить. Вернусь: чай, сок – что есть – попью и упаду. Только и успевала завести будильник на 3.30. Похудела даже. Этой зимой было не легче…
Тогда я подумал: жалуется. Но год спустя, поговорив с ней еще раз, понял, что не жаловалась она – говорила о своей тяжелой работе так же просто, как говорила о цветах, о хмеле под стеной, как рассказывала о внучках, приведя к себе – напоить чаем.
Смотрю на нее: с цветами – представляю, с саженцами – представляю, с ведром и тряпкой – тоже, но ворочающей мокрый снег большой лопатой – представить не могу – такая маленькая и хрупкая эта Барковская…

ДРУЗЬЯ И МОРЕ

- Тяжело к Москве привыкать? – спрошу за чаем в ее маленьком домашнем оазисе.
- Очень, - ответит она. - Новомосковск зеленый город: деревья, цветы. А какой у нас там воздух! Центр Москвы другой – ни деревьев, ни цветов, одна пыль, а движение: в метро спешат - туда-сюда. Было очень тяжело. Думала, никогда не привыкну. Но привыкла.
С людьми мне легко – детдомовская я, в коллектив вливаюсь сразу: в первый день никого не знаешь, на другой – как будто здесь жила…
Товарищество очень поддержало. Помогали. Например, с пропиской. Регистрировали, ведь, каждые три месяца. Они быстро пролетают. Когда не касается, не замечаешь, а когда регистрация – миг один. И было обидно, когда в метро останавливали. Думала: господи, всю жизнь в России прожила, ветеран труда, у меня и медалька есть – и, вдруг, проверяют как чужую…
Заглянет в дворницкую напарница, Вера. Мария Васильевна усадит ее за чай и, довольная, продолжит:
- Друзья появились. Вот, Вера. Она из Бердянска. Ездили к ней отдыхать. Там – море. Я люблю воду, землю, цветы. А у них домик на берегу. Вы не можете себе представить: вечером тихо – только море шумит. Сидишь у воды, и ничего не надо…


БЕЛАЯ ПОЛОСА

И тогда я осторожно спрошу:
- Пять лет назад жизнь рухнула. А сегодня - цветы на окне и за окном, уважение на работе, дочь с зятем рядом, красавицы-внучки, друзья — значит, устроилась жизнь?
- Да, - ответит она. - Вспоминаю, и думаю: чего душу рвала, чего печалилась? Черная полоса прошла быстро. Сейчас - белая. Но, честно скажу, душа не спокойна – жилья своего нет. А дело к старости идет - свой угол нужен. Этот – казенный. Пока силы есть, работаю. Но все мне кажется: когда уже не смогу, мне скажут: «Мария Васильевна, освободите площадь»…
Потом улыбнется и подведет черту:
- Так судьба сложилась. Рада, что живу здесь…
- И люди вокруг рады: хороший человек рядом поселился …
Она засмеется:
- Раньше тут парень подъезды мыл - знаете, как мужчины моют? А сейчас - Марья Васильевна. Порой говорят: «Что вы все трете? Чисто уже!»
А я должна помыть – для облегчения души…

ЧЕРНАЯ ПОЛОСА

Спустя год, заскочив по делам к Дорофееву в «Покровку», встречу там Марию Васильевну и спрошу о новостях. Личных изменений нет, откликнется она. И добавит: «Единственная радость – мой участок. Прибавился кустик, появилась клумбочка – мне радостно. Цветы многолетние посадила. Помните, я говорила, хочу ирисы посадить. В этом году посадила. Весной посмотрим результат. В этом году очень много тюльпанов посадила».
О цветах говорит, а глаза – грустные.
Поэтому, когда пригласит к себе на чай, пойду и еще по дороге спрошу: «Что-то случилось?»
Она расскажет и об изменении в ГРЭП, и о том, что, похоже, ее опасения сбылись: придется освобождать комнатку и перебираться в общежитие. А это означает – распроститься с цветником «Покровки», «моей дачей», как называет она свое детище.
В вестибюле, под ее дверью будет торчать конверт. Барковская достанет билет и прочтет: «Продюсерский центр «Алла» имеет честь пригласить Вас на премьеру музыкального спектакля «Даная» с участием Кристины Арбакайте…
- Видите, - улыбнется она, - то по голове ударит, а то - нечаянная радость…
Налив гостю и себе чаю, Мария Васильевна заговорит о работе дворника, о том, почему в одних дворах дорожки очищены, в других – колдобины и наледь. «Такое было и будет, - скажет она. - От чего зависит? От совести. От возможностей. От желания. Один вместо того, чтоб чай попить, побежал чистить. Другой вместо того, чтобы почистить, пошел чай пить. Все зависит только от человека».
Потом посмотрит в окно и грустно скажет: «Опять снегопад»...
А я спрошу: «На «Данаю» пойдете?»
- Пойду, - откликнется она. – Только цветы купить надо. Когда я на концерте Надежды Бабкиной была, то красивый букет ей поднесла. И сказала: «Надюша, вы молодец! Так держать!»
Увидев мое искреннее изумление, добавит:
- А как же на концерт без цветов?
И заговорит о музыке, о певцах ушедших поколений.
- Мы с Верой как-то много пластинок у бака с мусором нашли. Выбросил кто-то. Жаль – некуда взять. А там - Лемешев, Козловский, Вертинский... Голоса, каких уж нет, - грустно доскажет она.
Потом, вдруг, со словами «Ой, сейчас покажу, что у меня есть!» полезет в шкаф и извлечет из-под пачки журналов и книг конверт с виниловой пластинкой: «Валентина Пономарева «Романсы моих друзей».
— Вот, - скажет она. – Пономарева мне подарила. Я ей – букет цветов, а она мне: «Это вам – от меня». Только, вот, послушать нельзя. Сейчас, поди, и проигрывателей таких нет. Знала бы у кого есть – отдала б…
- Перед вами, – вырвалось у меня.
Она вручила мне диск. Я обещал переписать его на кассету – для нее.
Для этого пришлось искать мастера – чинить проигрыватель.
Мастера нашел. Проигрыватель починил. Пономареву переписал.
И перед самым Первомаем разыскал Марию Васильевну.
Она уже не жила в своем «оазисе» – переселили в общежитие, дали комнатку. Привела ее в порядок и, конечно же, перенесла туда цветы и аквариум.
- В гости вас не приглашу, - сказала она. – Там плохо…
Но кассете обрадовалась. Я сказал, что на остаток пленки записал песни Валентины Пономаревой, но с другой пластинки – к кинофильму «Жестокий романс».
- Помню, - сказала она. – Там есть песня, которую очень люблю: «А напоследок я скажу»…
Напоследок она сказала, что не знает, что будет с ее «дачей» на «Покровке».
- Найдут кого-нибудь – будет ухаживать за моими цветами…
В глазах ее тлела обида…
- Но на этом жизнь не останавливается, - сказала Барковская и зашагала вглубь двора – маленькая, хрупкая и – стойкая женщина…
Василий Дворыкин
(«Московская среда», № 18, 21-27 мая 2003 г.)