Перейти к содержимому






Фотография

Портрет времени

Написано Nepanov, 25 September 2022 · 172 просмотров

МАКАРОВ

Сначала я увидел эту фамилию в юбилейных и исторических документах. Потом от работников Мосводоканала услышал: «Макаров – это история Вазуской гидротехнической системы». В том смысле, что из 30 лет существования ВГТС 20 лет ее возглавлял Макаров.
«История» появился к ужину – невысокий человек с открытым лицом и доброжелательной улыбкой. Живо завладел общим вниманием. Как принято в таких случаях, речь шла о былом, и среди прочего Макаров скажет: «Я принял полуфабрикат». Фраза станет предлогом для знакомства со Степаном Федоровичем.
- Так ведь к 60-летию Великого Октября сдавали – трудовой, так сказать, подарок, - откликнулся Макаров. – Здания насосных, гидроузлов не были отделаны. Часть оборудования – под брезентом. Люди жили во времянках, вагончиках, так называемых ПДУ – передвижной дом универсальный. Вот и выходит, что я принял «полуфабрикат»…
Сам Макаров назовет свою жизнь сплошным везением, но я с таким легкомысленным определением не согласен, потому что история подводит совсем к другому выводу.
Итак, 22 января 1981 года начальником Вазузской гидротехнической системы назначили… учителя истории Степана Федоровича Макарова. Но это не парадокс судьбы, а строгая закономерность.
А начиналось так.
Восемнадцатилетний выпускник педагогического училища Степан Макаров прибыл по распределению в Камчатское ОблОНО. Там ему с порога: поедешь директором семилетки в райцентр Мильково. Он испугаться не успел, как оказался в районном центре. Встречает Макарова секретарь райкома комсомола и объявляет: «Степан Федорович, ситуация изменилась, в Шароме директор школы запил – это в 45 км отсюда – поезжай». Макарову без разницы – через год в армию – поехал в Шарому. А там в трех классах – четыре ученика. За год Макаров этих четверых, помимо программы, на мандолине играть выучил. Полуторачасовой концерт для сельчан подготовил.
Потом повестка подоспела.
От Мильково до сборного пункта 340 километров. Добирался пешком. По пути останавливался в разных местах. Там, когда узнавали, что призывник – директор школы, с просьбами приставали: сделайте то да сделайте это. Оставался и делал. Макаров таким Макаром больше двухсот километров прошагал. И только тогда попутка настигла – подвезла до места службы. После курса молодого бойца в батарею тяги определили – зенитки возить. Командиры глядь: у всех рядовых по 4-7 классов образования, а Макаров – школьный учитель. Ему тут же звание младшего сержанта – и назначают зам командира взводом. И еще сказали: будешь нештатным замполитом.
Макаров служил достойно. Как школьного учителя досрочно – в августе вместо ноября – в запас отправили, чтоб к своим профессиональным обязанностям вовремя приступил. Потом в институте учился. Избрали парторгом. Завучем назначили, а после окончания института – директором средней школы.
В 1969 году Макаров приехал в Зубцов. Сначала завучем восьмилетней школы работал, потом два года директором школы-интерната. В 1973 назначили заведующим РОНО. Проехал Макаров по школам – все они деревянные да с печным отопление. За два года перевел на центральное. В 1978 году назначили заместителем председателя Зубцовского райисполкома: ремзаводы, коммуналка, социалка и все такое прочее. Гидросистема на его глазах строилась, но в представлении Макарова начиналась и заканчивалась Зубцовским гидроузлом.
Такое представление держалось недолго. Летом 1980 года к нему заглянул зам управляющий трестом «Мосводопровод» Роман Модестович Писарев. Посетовав, что в руководстве ВГТС групповщина, перешел к делу: «Степан Федорович, выручай – соглашайся на директорство». – «Так ведь я же не инженер, а школьный учитель», - запротестовал Макаров. – «Инженера тебе найдем. Нужен хороший организатор», - выдвинул резон Писарев, намекая на способности Макарова. Помолчал и добавил: «Но учти, там ничего нет». И фразой этой попал в уязвимое место души Макарова – туда, где навечно поселилось сказанное много лет назад напутственное слово директора педучилища Куманева: «Делайте людям добро», - сказал тогда мальчишкам Куманев; и всякий раз, когда на Макарова ложилось бремя выбора, куманевские слова были чем-то сродни выстрелу стартового пистолета. Вот и в этот раз, обещав Писареву подумать, отправился Макаров смотреть систему. Обнаружил неотделанные станции, бараки, времянки, разбитые грунтовки – одним словом, тот самый «полуфабрикат».
И согласился.
- Авантюризм? – спрошу я Макарова, еще не зная о Куманеве.
- Нет, - ответит он, расскажет о напутствии директора училища и закончит фразой: – Я сказал себе: здесь можно приложить руки.
И Макаров «приложил руки» к ВГТС. За двадцать лет директорства он превратил «полуфабрикат» в кондиционный продукт: достроил недостроенное, создал ремонтную базу, электромеханический цех, проложил асфальтовые дороги, построил водозаборные и очистные сооружения, линии связи и электропередач, современные жилые дома, ликвидировав тем самым очередь. Заново перестроил несколько сел. Особо повезло селу Карманово: здесь поселили эксплуатационников, включая руководство – ближе к гидротехническим сооружениям. Провел тепло, водопровод и газ. Разбил скверы и парки. Построил среднюю школу на 624 места, детский сад «Жемчужинка» на 140 мест, дом культуры на 300 мест, больницу с поликлиникой, а также магазины и баню. Выискивал среди выпускников вузов молодых специалистов и привозил на ВГТС. И, наконец, как предписывал уклад развитого социализма, создал подсобное хозяйство, от которого нынче осталась лишь свиноферма – о ее ликвидации не хочет слышать даже генеральный директор Мосводоканала Станислав Храменков – такого вкусного сала, как на Кармановской свиноферме, не сыскать во всей России…
Сало, оно, конечно, аргумент сильный. Но по-настоящему оценю я кармановское житье-бытье только тогда, когда увижу села Смоленщины и Тверской области, где не живут работники ВГТС.
Люди с годами белеют, а избы чернеют. Так вот, стоят там вдоль дорог черные избы с пустыми глазницами окон – с серым осенним лесом сливаются, тоску навевают. Но, с другой стороны, думалось: вроде не так много мертвых домов-то. В других, похоже, живут люди. Правда, конец октября – время холодное, но ни дымка над трубой, ни фигуры на дворе. Даже собаки не лают. Подозрительно как-то. И когда возвращались в ночи, и увидел я, что редкое окно светится во мраке, то понятно стало: ушла жизнь из тех сел. А в Карманово – и дома хорошие, и подворья с курами, да гусями. И капуста в огородах уродилась на славу. И жирные коты по дорогам разгуливают. И собаки лохматые бродят с добрыми улыбками. Но еще больше молодых мамаш с колясками. Смену, значит, рожают – чтоб было кому на Вазузе работать лет эдак через 20-25…
- Разделяю людей на две категории, - втолковывал мне свое понимание жизни Макаров. – Есть те, для кого главное – домашний очаг. А есть люди, для которых главное – производство. Я, видимо, из второй категории. Для меня главное, чтоб на работе был полный порядок. Дом для меня – на втором плане. Правда, для такой жизни нужны надежные тылы. Мне повезло: моя Вера Николаевна – прекрасная жена. Другая давно бы выгнала. А мы уже скоро 50 лет как вместе. Тепло и уют в доме – ее. А принципы в работе у меня простые: сказал – сделай.
В 2001 году в возрасте 65 лет Макаров ушел с директорского поста. Вызвал его Храменков и говорит: «Может, в заместители пойдешь?». - «Не хочу в заместители, - ответил Макаров. – Ответственность та же, а последнее слово не мое. Нынче у всех начальников помощники есть, что-то вроде советника – ни за что не отвечает, а в управлении участвует – назначьте помощником».
Пять лет ходил Макаров в помощниках – о чем, кстати, нынешний руководитель ВГТС вспоминает с благодарностью. В 2006 году случилась очередная реорганизация. Должность помощника упразднили. Но Макарова не отпустили – предложили вести хозяйственный участок: в его ведении все те же эксплуатация зданий, благоустройство и озеленение территорий, музейное дело, проведение культурно-массовых мероприятий, организация общественного питания…
Свою роль в преобразованиях ВГТС Макаров определяет скромно: «Я был исполнителем», - скажет он в разговоре со мной, подводя итоги директорства. Какое исполнительство, возражу я, озадаченный феноменом Макарова, которому столько удалось, и начну толковать про патологию экономики развитого социализма, бюрократическую систему, непроходимый барьер бумаг и инструкций. А он мне – шли, дескать, навстречу, отказа не было, вот и строил. «О таких говорят в народе: легкий человек», - сдамся я. – «Не знаю, - ответит Макаров и подведет к музейному стенду: - Читайте: какие судьбы знает Мосводоканал».
На стенде – портреты руководителей Управления водоканализационного хозяйства Москвы, начиная с 1937 года. Первым значится Б.А.Штернберг. Но портрета нет. Рядом копия ответа из центрального архива ФСБ на имя Станислава Храменкова: «На Ваш запрос сообщаем, что, как видно из материалов архивно-следственного отдела, находящегося на хранении в Центральном архиве ФСБ России, Штернберг Борис Акимович 1886 года рождения, уроженец города Луцка, член РКП(б) с 1918 года, начальник Водоканализационного хозяйства Моссовета был арестован 17 октября 1937 года по обвинению «в участии антисоветской троцкистской диверсионно-подрывной организации» и приговором военной коллегии Верховного суда СССР от 19 декабря 1937 года осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день в Москве. Определением военной коллегии Верховного суда СССР от 24 августа 1955 года дело прекращено за отсутствием состава преступления, Борис Акимович Штернберг реабилитирован. К сожалению, фотографии Штернберга в деле не имеется».
- Мне в жизни везло, - еще раз скажет Макаров, давая понять, что разговор о его роли в судьбе ВГТС исчерпан…
Василий ДВОРЫКИН
(«Московская среда», № 44, 21-27 ноября 2007)





Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет

Новые комментарии