Слабость характера…
Вдруг в памяти всплыла картинка из юности…
Еду я на трамвае из центра на свой 245-й квартал по зимней Горловке. В трамвае чуть больше десятка человек и куча свободных мест. Но сидеть на пластмассовой сидушке холодно. От одной мысли об этом – бр-р-р! – мурашки по коже. И народ в основном сидит, а я стою на своём любимом месте, на задней площадке в углу. Ехать мне до конечной, а это ещё остановок пять…
Тут в трамвай влетает стайка пареньков, чуть младше меня, но на хорошем подпитии и очень на взводе. Расположились они между первой и второй дверью и начали громко выражать свои эмоции. А эмоциями они были переполнены, что и выливалось в многоэтажных матерных потоках. Одна из пенсионерок, сидевшая поблизости, пыталась их утихомирить. Но ей сразу дали понять, что бы пасть свою не разевала и сидела тихо, иначе с ней станется нехорошо…. Теперь переведите на матерные слова и получите примерный текст.
Короче – быдлота гуляет!!!!!!!!!
Мои мысли…
Ещё пять остановок… бли-и-ин. Влезть бы. Да что я один против пятерых?! Вот если бы мужички поддержали! Сколько их? Ага, четверо. Крепкие, вероятно шахтёры, со смены едут. Это хорошо. А поддержат?!
Пытаюсь всмотреться в лица. Нет, ну эти трое точно не поддержат. Серость какая-то. Вот этот может и помочь. Но что мы вдвоём против пятерых?! Я – так вообще не боец. Никогда ни с кем не дрался. Видимо очки мешали… да-а-а, и очки мне непременно разобьют. А это в оптику тащится… деньги….
А может пронесёт?! Ведь должны же они выйти когда-нибудь?! Тут и до конечной пять остановок.. ну потерпеть немного и всех делов…
Словно в ответ на мои мысли один из мужичков, тот что с серым лицом, не вставая с места громко потребовал от парней немедленно заткнуться. Парни отреагировали весело, раздражённо и агрессивно. Мужик сразу узнал, кто его родил, кто имел его маму и кто имел его самого.
Дальнейшее происходило как в ускоренном видеоряде.
Чувак вскочил с места.
Следующее действие чем-то напоминало немое кино - без слов. Подскочили сразу все остальные мужички. И хоть по численности они уступали, за то по силе и бешенной злобе, взявшейся невесть откуда, как будто в этих молодых мудаках они увидели всё накипевшее за жизнь, они имели явное преимущество.
Глухие удары кулаков. Падающие и вскакивающие тела. Сопение и вскрики. Летящие на пол меховые шапки. И всё - без единого слова, как будто все сосредоточились на рукопашном бое. Настоящая потасовка в узком трамвайном проходе.
Женщины охают. Одна кричит –
Водитель трамвай остановил. Открыл среднюю дверь. И тут наступила настоящая красота! Из трамвайной двери, на белый свежий снег, один за другим стали вылетать тела падонков. Тела эти сразу вскакивали извергая проклятия и угрозы. Но к трамваю уже боялись приблизиться. Стайка побитых шакалов... Им в ответ летели потерянные ими меховые шапки. Дверь закрылась. Трамвай поехал дальше, с явным облегчением, как будто выплюнул из себя мешавшую ему гниль...
А что же я?! А я остался стоять с угрызениями совести. И сколько не пытался я найти себе оправдание, так и не нашёл его..
Мучает до сих пор…
поскольку в тексте много недоработок, исправляю по мере сил...
Вдруг в памяти всплыла картинка из юности…
Еду я на трамвае из центра на свой 245-й квартал по зимней Горловке. В трамвае чуть больше десятка человек и куча свободных мест. Но сидеть на пластмассовой сидушке холодно. От одной мысли об этом – бр-р-р! – мурашки по коже. И народ в основном сидит, а я стою на своём любимом месте, на задней площадке в углу. Ехать мне до конечной, а это ещё остановок пять…
Тут в трамвай влетает стайка пареньков, чуть младше меня, но на хорошем подпитии и очень на взводе. Расположились они между первой и второй дверью и начали громко выражать свои эмоции. А эмоциями они были переполнены, что и выливалось в многоэтажных матерных потоках. Одна из пенсионерок, сидевшая поблизости, пыталась их утихомирить. Но ей сразу дали понять, что бы пасть свою не разевала и сидела тихо, иначе с ней станется нехорошо…. Теперь переведите на матерные слова и получите примерный текст.
Короче – быдлота гуляет!!!!!!!!!
Мои мысли…
Ещё пять остановок… бли-и-ин. Влезть бы. Да что я один против пятерых?! Вот если бы мужички поддержали! Сколько их? Ага, четверо. Крепкие, вероятно шахтёры, со смены едут. Это хорошо. А поддержат?!
Пытаюсь всмотреться в лица. Нет, ну эти трое точно не поддержат. Серость какая-то. Вот этот может и помочь. Но что мы вдвоём против пятерых?! Я – так вообще не боец. Никогда ни с кем не дрался. Видимо очки мешали… да-а-а, и очки мне непременно разобьют. А это в оптику тащится… деньги….
А может пронесёт?! Ведь должны же они выйти когда-нибудь?! Тут и до конечной пять остановок.. ну потерпеть немного и всех делов…
Словно в ответ на мои мысли один из мужичков, тот что с серым лицом, не вставая с места громко потребовал от парней немедленно заткнуться. Парни отреагировали весело, раздражённо и агрессивно. Мужик сразу узнал, кто его родил, кто имел его маму и кто имел его самого.
Дальнейшее происходило как в ускоренном видеоряде.
Чувак вскочил с места.
- Мужики! Да сколько мы ещё будем терпеть эту мразь?!
Следующее действие чем-то напоминало немое кино - без слов. Подскочили сразу все остальные мужички. И хоть по численности они уступали, за то по силе и бешенной злобе, взявшейся невесть откуда, как будто в этих молодых мудаках они увидели всё накипевшее за жизнь, они имели явное преимущество.
Глухие удары кулаков. Падающие и вскакивающие тела. Сопение и вскрики. Летящие на пол меховые шапки. И всё - без единого слова, как будто все сосредоточились на рукопашном бое. Настоящая потасовка в узком трамвайном проходе.
Женщины охают. Одна кричит –
- Водитель, останови трамвай, надо милицию звать!!!
Водитель трамвай остановил. Открыл среднюю дверь. И тут наступила настоящая красота! Из трамвайной двери, на белый свежий снег, один за другим стали вылетать тела падонков. Тела эти сразу вскакивали извергая проклятия и угрозы. Но к трамваю уже боялись приблизиться. Стайка побитых шакалов... Им в ответ летели потерянные ими меховые шапки. Дверь закрылась. Трамвай поехал дальше, с явным облегчением, как будто выплюнул из себя мешавшую ему гниль...
А что же я?! А я остался стоять с угрызениями совести. И сколько не пытался я найти себе оправдание, так и не нашёл его..
Мучает до сих пор…
поскольку в тексте много недоработок, исправляю по мере сил...
Александр Быстрицкий
Пик часы в лесном районе
И трамвай летит, трезвоня.
Мест свободных нет в вагоне –
Все забито до дверей.
Львы, медведи и бараны.
Хряк – директор ресторана.
Волк с женою-обезьяной
И полно других зверей.
Вот и остановка.
Входит лань, одетая по моде.
Кенгуру, с ребенком, вроде.
Тигр со старою лисой.
Издавая винный запах
И едва держась на лапах,
Вспоминая маму с папой,
К нам в трамвай залез косой.
И без всякого старанья
Он к себе привлек вниманье.
Все звериное собранье
Обернулось вмиг сюда.
Перемятая спецовка,
Из ушей торчит морковка,
На ушах – татуировка.
В общем, заяц – хоть куда.
Заяц взялся за работу –
С места он прогнал енота.
Тигр испуган до икоты,
Хряку сдвинул пятачок.
И, почесывая в ухе,
Приставал к лисе – старухе.
«Мол, пойдем ко мне, рыжуха!
Посидим, попьем чаек!»
Не стерпел волчина видный.
К зайцу подошел солидно
И сказал: «Как вам не стыдно!
Убирайтесь живо вон!»
Заяц ухмыльнулся пьяно,
Заяц так на волка глянул….
Волк с своею обезьяной
Перешел в другой вагон.
Дел наделал заяц много.
Мишку он послал. В берлогу.
Льва за кисточку потрогал –
Лев, меж тем, смотрел в окно
С небывалым интересом,
Будто лев не видел леса.
Будто старый лев-профессор
Не бывал в лесу давно.
Только, подустав как-будто,
Через две иль три минуты,
Лапой пригрозив кому-то,
Заяц вывалился вон.
Как вздохнули тут соседи,
Лисы, волки и медведи.
И спокойно дальше едет
Переполненный вагон.